Замок души моей | страница 2



няный божок Ермошка кривоногий…

V

     Бывают, впрочем, дни, когда, томимый
беспокойством, спускаюсь я в мои подвалы —
подземные. Там чудища мои — страшилища
живут, бесформенные, странные созданья.
Там зарождаются чудовищные звери и там
живут без радости и света.
Я слышу ржавый лязг, рычанье грозное и
громкий скрежет… И к ним вхожу.
     И вот стихает все. Ласкаясь и теснясь
кo мне наперерыв они стремятся. И трутся
о мои колени и выражают ласку, как уме —
ют, и жадно, напряженно ждут, чья очередь
увидеть свет и камнем стать немым.

Вот «Шельма робкая»… За ней.

«Кикимора» немая.

Вот «Духи Зла»…

Вот, «Птицы вещие» и знающие то,
      чего никто не знает…

Вот чудища с ножами страшными,
       живущие в лесах дремучих…

Вот, «Стерегущие» на всех путях
           запретных…

    Вот из «Nocturn’a» кроткие создания с
душою нежной, с телом безобразным…

Вот с теплой бархатною кожей соблазна
           чудища ласкаются кo мне…

И где-то каркает больной и «Старый
                     Ворон»…
       Без меры, без числа, без имени, без
формы теснятся чудища и ждущими, прося —
щими глазами смотрят…
      И нежно я ласкаю их рукой и лапы теп —
лые тихонько пожимаю и глажу спины их
шершавые… Потом я ухожу и увожу из
них того, кого подскажет сердце…
     И снова лязг и скрежет и рычанье, и
дикий вой чудовищных зверей…
     Так света ждут, томясь и изнывая, чу —
довища мои, чтобы потом когда-нибудь за —
стыть в немом оцепенении…

VI

    О, брат любимый и далекий, мне хочет —
ся еще твоим вожатым быть. Иду я мы —
сленно с тобой по амфиладе комнат. Вот
комната, где сны кошмарные, сумбурные
гнездятся.

Тут ужасы внезапного «Безумия»

и тихий бред спокойного безумца

и страх безумный «У обрыва жизни».

Вот смерть с мечом разящим притаилась,

вот сердце, как часы, она остановила, a
там, как птица хищная сидит y изголовья
           и жадно напряженно ждет…

Вот «Скрипка сумасшедшего» с обор —
ванной струной… Окаменевшие в безмолвии зву —
ки — души страдающей предсмертные рыданья.
         Но мимо ужасов.

VII

        Мы входим в пышный зал. To мой
приемный зал, где я беседую с моим на —
родом.
        Какая смесь и возрастов и лиц.
        Вот мой «Рыбак» вернулся с рыбной
ловли, приземистый и толстый, как кapacь.
Ko мне пришел похвастаться добычей, хва —
стунишка…


Вот дети-школьники… Вот дети-ротозеи,
что собираются лететь превыше облаков…

Преславные и милые бутузы…

Вот робко приплелись «две сплетницы» и
стали и улыбаются смущенно и ждут, что
я журить их буду. Но некогда сегодня мне…