– Это хари́в. Красный – очень острый с непривычки. Возьми лучше зелёный, – предупредила Дора.
– Я люблю острое, – гордо заявил Максим.
Это было правдой: он любил перец и аджику и в якитории клал много васаби в соевый соус.
– Видишь ли, Даниэль, Дора выросла в семье, в которой предпочитали эфиопскую кухню, – заметил Борис Ефимович. – Она очень острая, скорее по санитарным, нежели по эстетическим соображениям. Не огорчай ни себя, ни меня, возьми зелёного.
Максим молча зачерпнул красный соус, не скупясь полил им кусок мяса и отправил в рот. И тут же возблагодарил небеса за то, что ему хватило ума не поливать этим напалмом весь шашлык. Это в первый момент, пока он ещё мог соображать. Буквально ещё секунд пять он пытался делать вид, как будто всё идёт так, как он планировал. Потом, чтобы не выплёвывать, проглотил полупережёванный кусок. Потом ему стало всё равно. Во рту было так больно, что дыхание пресеклось, а из глаз полились слёзы. Открыл рот и попытался сделать вдох. Глотку обожгло парами вулканического извержения. В отчаянии он замахал руками. В следующий момент перед его лицом оказался пакет с молоком. Максим судорожно схватил его и принялся пить. Оказывается, опытная в таких делах мулатка успела сбегать к холодильнику.
Когда Максим пришёл в себя, у всех был такой вид, будто они еле сдерживают смех. Ему стало стыдно за свой мальчишеский поступок. Чтобы разрядить обстановку, он произнёс как ни в чём не бывало:
– Силен, а передайте, пожалуйста, зелёный соус.
Первым захохотал Карлсон, заливисто и от души. За ним беззвучно затрясся Евген. Дора спрятала лицо в ладони и даже немного подвизгивала сквозь смех. Силен широко улыбался, глядя на всех по очереди, и спрашивал:
– Зелёный? Теперь зелёный? Ты уверен?
У Максима снова выступили слёзы, но на этот раз от смеха.
Происшествие сразу сблизило вновь прибывшего с аборигенами. Непринуждённый разговор об особенностях жизни в Израиле и пара весёлых тостов скрасили трапезу. Когда пришла пора десерта, Дора, Евген и Силен занялись переменой блюд. Максим хотел было помочь, но Карлсон удержал его тем же странным жестом.
– Мы должны выбрать тебе псевдоним.
– Зачем? Для меня и так «Даниэль» – как псевдоним.
– Даниэль Альтман – теперь это твоё официальное имя. Нужна кличка… И это не будет просто погоняло, как у уголовников, это будет твой оперативный позывной. Так принято в нашей организации.
– В организации, о которой я ничего не знаю кроме того, что она есть… О’кей. Может, О́дин?
