— Ну да, — Иван откинулся на спинку, скрестил руки на груди и уставился в иллюминатор. — Справедливо.
— Тебе не понять, человек, — доза эмоций от свежей главы полностью выветрилась, и кадет вновь превратилась в заводную куклу. — Даже не пытайся. Если скажу, что нас разделяет пропасть — значит совру. Между нами энергии и субстанции, по сравнению с которыми пространство и время столь же просты и понятны, как и квадратные уравнения. Лучше пиши про мальчика и космическую собаку. Белокурой принцессе в твоей истории не место.
— Не тебе решать, — хмыкнул парнишка, задетый до глубины души подобной критикой. — Если бы вы хоть что-то понимали в творчестве, вам не пришлось бы никого убивать и захватывать.
— Тебе ли рассуждать об убийствах? — с бесящим до дрожи безразличием прозвучало в ответ.
Спорщики уставились друг на друга и сверлили взглядами — гневным и сонно-холодным — покуда не вернулся Марк.
— Милые бранятся — только тешатся? — хмыкнул робот, сев рядом с начальницей и взяв блокнот.
Иван спрыгнул на асфальт и поправил лямку брезентовой сумки.
— Знаешь, а ты права. Мне действительно не понять существ, чьи роботы человечнее их самих. Постараюсь закончить текст как можно скорее. Спокойной ночи… или чем вы там по ночам занимаетесь.
— Подожди. — Тесса спрыгнула рядом и протянула руку. — Дай ладонь.
Иван подчинился — это единственное, чему его учили с малых лет и эту науку пришлось освоить в совершенстве. На кожу холодными кольцами упала металлическая цепочка серого цвета — как и все у пришельцев, — но едва отогревшись телесным теплом, ожила, щекотно скользнула вдоль линии жизни и обвилась вокруг запястья.
— Что это? — подросток с опаской поднес "подарок" к лицу, пытаясь невооруженным глазом разгадать тайну очередной мудреной штуковины.
— Датчик-пеленгатор, — ответила кадет. — На случай, если снова попытаешься скрыться.
— О, — Ваня потряс цепочкой над ухом, будто слух мог распознать все то, что осталось незаметно затуманенному взгляду. — Домашний арест?
— Скорее подписка о невыезде. — Тесса забралась в кресло пилота и потянулась к пульту, чтобы закрыть кабину, но на миг замерла и с несвойственной меланху неуверенностью сказала: — Спокойной ночи.
***
— Чего так поздно?! — с порога накинулась мать. — Где шлялся?
— Наверстывал упущенное, — проворчал Иван, протиснувшись в свою комнату.
— Точно? — Людмила привалилась к дверному косяку и схватила полотенце точно хлыст. — Или к Ольге Григорьевне сходить?
