— Согреть его надо. Слышите?! — от таких резких усилия я едва ли не мешком свалился на деревянный настил. — Разотрите, вина влейте и накройте чем-нибудь, а то воспалиться все и воспаление легких подхватит… Что встали? Говорю, воспаление может быть! В больничку его надо!
Мне опять поплохело. Все перед глазами начало плыть, мысли, словно дикие козы, стали разбегаться.
— К врачам… как их там, к лекарям. И таблеток ему каких-нибудь дайте. Быстрее, что встали как столбы! Эй, а меня-то куда тащите?
Уже впадая в беспамятство, я почувствовал, как меня бережно приподняли и куда-то начали нести.
На ладье же какое-то время царила тишина. Десятки оторопевших людей внимательно следили за суетой вокруг недавнего утопленника. На чьих-то лицах даже читался откровенный страх, заставляющий их истового крестить и шептать слова молитвы. Они никак не могли поверить, что утопленник ожил. Как так? Как можно воскресить того, кто холодным телом лежал прямо перед ними? Почему стало биться его сердце? А если это упырь, который теперь нападет на всех остальных? Все эти и многие другие вопросы шепотом передавались друг другу с характерными охами и поминанием Бога или черта.
— … Совсем холодный же был, брате. Этими самыми руками трогал его. Холодный он был, как камень. Господом Богом клянусь, сердце его не билось.
— Можа обознался? Микитка вона гутарил, что такоб быть не может! Коли сердечко становилось, то все — пиши пропало.
— Микитка твой блазень! Бельма выкатит и чещет языком, почем зря…
— А я, браты, слышал, что князь татарский с волхвами дружбу водит. Сказывают, — говоривший, неприметный плюгавенький мужичок в рваном тулупчике с чужого плеча внушительно поднял палец вверх. — Когда дневной свет темнотой сменяется, он де за корешками и травами разными по лесу шариться. У няго даже ентот есть … сундук с таким мудреным именем, — мужичишка с хрустом почесал в затылке. — Апотиков! Во, как князь называет сей сундук. Мол он у него от всех болезней.
Если бы сейчас я был в сознании и слушал это все, то наверняка бы уже валялся в судорожном припадке смеха. Неграмотный деревенщина видно случайно услышал, как я свой сундук с лекарственными травами назвал аптекой для здоровья.
— Колдун, как есть колдун. А пьет он что за зелье видали? — не успокаивался мужичок, приковав внимание едва ли не доброй трети команды. — Не доброе вино, и не крепкую медовуху! Жижу черную как смертушка наша и горькую також. Андрей-ка мой, как-то снял пробу с костра, когда колдун по нужде отошел. Так племяш мой плявался — плявался, отпляваться не мог. Гутарит, все нутро у него жгло, горчило… А от святой воды его корежит! Значит, брате, колдун, князь…
