Но всё меняется.
Мы предполагаем, что побеждаем, на том основании, что Декораторы всё ещё не правят миром. Насколько мы можем судить…
Снаружи этот адрес выглядел как очередное здание, часть довольно современного ряда белокаменных зданий с огромными окнами, но было в этом месте нечто, что-то такое, от чего у вас на загривке появлялись мурашки, и вы не хотели здесь задерживаться… Проходящие мимо люди ускоряли шаг и отводили взгляды, даже не осознавая, что делают это. Я стоял перед главным входом и задумчиво хмурился. Полевой агент учится полагаться на свои инстинкты, а каждый мой инстинкт кричал мне, чтобы я убирался подальше от этого ужасного места. Просто стоя там, я чувствовал, - беспокойство, тревогу, опасность для души и тела. Как будто, если я войду внутрь, я увижу то, что не смогу вынести, узнаю то, что не хочу знать… Даже с Торком на шее, защищающим меня от внешнего воздействия, мне всё равно потребовалась вся моя сила воли, чтобы устоять на месте.
Пока я пристально смотрел на здание, не желая отводить взгляд, детали начали ускользать и утекать, как тающая картина. Как будто верхний слой смывается, обнажая истинный образ. Как и говорилось в семейных отчётах, штаб-квартира Декораторов была защищена заклинанием неопределённости. Вы должны были быть уверены, что то, что вы ищете, есть, иначе его не будет. Всё сводилось к умственной дисциплине. Это было бы шоком для некоторых членов моей семьи, которые, как известно, громко заявляли в классе, что у меня её нет.
Пока я смотрел, сосредоточенно хмурясь, офисное здание передо мной просто исчезало, как мимолетная мысль, открывая свою истинную структуру. Старинная церковь, с массивным фасадом из дерева и штукатурки, арочным дверным проёмом и средневековыми витражами. Она была вдвое ниже современных зданий, возвышавшихся по обе стороны от неё, но в ней чувствовалась мощь и основательность, что даже как-то успокаивало. Мои инстинкты всё ещё были напряжены, но, по крайней мере, мне больше не хотелось бежать. Я подошёл к входной двери и постучал, как будто у меня была причина быть там. Когда вы имеете дело с людьми, которые ежедневно меняют реальность, нет особого смысла пытаться пробраться внутрь. Они вероятно знали, что я приду к ним, раньше, чем я это сделал. И я, конечно, не собирался идти напролом; существуют вполне определённые пределы того, от чего мой доспех может меня защитить.
Когда дверь откроется я планировал быть предельно вежливым и здравомыслящим. Я также планировал много улыбаться, и в случае чего улепётывать словно кролик, попутно меняя свой цвет. Дверь распахнулась, и на пороге появился жизнерадостный человек, вполне обычный парень, в грязной рабочей спецовке. Он был примерно моего возраста, немного обрюзгший, с приятным лицом и сигаретой в углу рта, которую он не удосужился вынуть, когда говорил. Он легко кивнул мне.
