Во время обряда Душан держался мужественно, не произнес ни звука. А когда обряд закончился, он поднялся на ноги и снова поклонился Учителю.
Учитель взмахнул сверкающим кинжалом, вынув его из ножен.
— И запомни — кинжал служит миру, а не войне.
— Да будет мир между волками и почитателями кинжала! — воскликнул Душан, восторженно глядя на тотем в руке Учителя.
— Да будет мир, — улыбнулся Учитель.
— Слава учителю! Слава великому богу Хорсу! — радостно зашумела толпа.
Душан любовался выжженным на руке клеймом, а другие почитатели кинжала с завистью смотрели на него.
Все разошлись. Учитель и советник тихо беседовали уже наедине.
— Какая прекрасная проповедь, учитель. И как мудро ты поступил, — рассыпался в восторженных похвалах Советник.
— Оставь, никогда не заискивай передо мной, — устало пресек его Учитель. — Ты знаешь — я это не люблю.
— Учитель, но это — искренне, — немного смутился советник.
— Ну, хорошо. Давай поговорим о другом. Ты подготовил группу к посвящению в высший круг общинной иерархии?
— Конечно, Учитель. Я выбрал трех человек…
— Включи в эту группу новых предводителей волков и почитателей кинжала.
— Не рановато? — удивился советник.
— Я думаю, самое время… Кроме того, необходимо усилить охрану, ввести дополнительно людей в ночные патрули, чтобы подобный инцидент не повторился.
— Ну конечно, мы примем все необходимые меры, — кивнул советник.
Учитель посмотрел на часы.
— Я скоро должен уехать.
— А совещание? — заволновался советник, — Оно не состоится, раз ты уезжаешь?
— Я проведу его перед отъездом — в конференц-зале, через полчаса…
Учитель и советник удалились по тропинке в глубину территории, и их голоса растворились в легком шуме ветра и шелесте листвы.
* * *
Через тонированное стекло огромного окна открывался изумительный вид на набережную Москвы реки.
Генерал Киселев с упоением наблюдал, как малюсенький речной трамвайчик плавно плыл по глади реки, давая возможность гостям столицы насладиться красотами города.
Глеба Горного всегда несколько раздражала эта манера генерала — слушать доклады, стоя к сотруднику спиной. Но видимость безразличия генерала была обманчива. Горный знал — стоит на долю секунды замолчать и генерал тут же среагирует. Старая школа, выработанная тысячью часами подготовки и годами оперативной работы. Они знали друг друга много лет, но до сих пор их пути не пересекались так тесно, как это произойдет теперь — внутренняя безопасность и служба разведки имели свои, строго очерченные территории. И хотя Киселев был старше и по званию, и по возрасту, Горный никогда ему не подчинялся. Но теперь все изменилось, потому что взрывоопасная — в самом прямом смысле — ситуация, требовала совместных усилий лучших специалистов, и руководство ведомств пошло на сознательный компромисс. И самолюбие Горного отнюдь не тешила эта новая ситуация.
