То, что сказано выше можно продолжить следующим замечательным эпизодом. Постановка Баланчиным, «петербуржцем по национальности», как он говорил о себе, балета Чайковского «Щелкунчик» стала самой известной сценической постановкой этого произведения, исполняемой в США. Баланчин использовал в ней все достижения и теоретические установки Михаила Фокина. И вот «Щелкунчик» становится американским новогодним символом. Символом Америки вообще, подлинной Америки. Он поставлен был в 1954-ом году и с тех пор ставится в Нью-Йорке каждый раз к Рождеству и Новому году. Многочисленные другие постановки в Соединённых Штатах либо копируют её, либо непосредственно используют постановку Баланчина. Начав свою жизнь как русский балет, основанный на немецкой сказке, воплотившейся в гениальной музыке Чайковского, «Щелкунчик» стал для американцев способом высказаться о самом значительном – утвердить средствами искусства собственные духовные ценности, показать особые черты сокровенного характера нации.
Двадцать два года Фокин прожил в Америке, однако он ни на минуту не забывал о России: покупал всю литературу о России, выходящую в США, следил за театральными и балетными постановками в СССР, не пропускал ни одного фильма о родине. А в 1941 году, потрясенный вторжением фашистов в СССР, поставил патриотический балет «Русский солдат» на музыку Сергея Прокофьева и посвятил его «Храбрым русским солдатам второй мировой войны».
В конце пути
Умер Михаил Михайлович Фокин 22 августа 1942, оставив после себя семьдесят балетов и славу главного романтика балетной сцены.
Богатство пластики, красота и правдивость жеста – всю свою жизнь Фокин стремился к этому, – через непонимание, интриги, критику – всегда против течения, и близко, очень близко подошёл к своему идеалу. «Человек – вот единственный, или, по крайней мере, главный герой театра… Пускай находят, что я “отстал”, “несовременен”, – я делаю то, во что верю: завтра “современность” устареет, а правда, если она есть в моём деле, – переживет и завтра, и послезавтра. От своих идеалов я не отрекусь во имя сегодняшней моды… Будем же искать красоту, последуем за ней: ведь в этом наша миссия, смысл нашего существования, наши сладкие мучения!».
Сергей Рахманинов на смерть своего друга отреагировал следующими словами: «Теперь все гении мертвы…».
Свидетельства о сокровенном
Как и всякий прекрасно одержимый человек, Михаил Фокин бесчисленное количество раз пытался говорить о том, каким видит он своим гениальным внутренним оком будущее мирового и русского балета. Множество его записей остались незаконченными. Это объясняется, скорее всего тем, что мыслей всегда оказывалось слишком много, им было слишком тесно и все они требовали немедленного выхода. Но и незаконченные, они много говорили вдумчивому и заинтересованному читателю. Эти записи были подобны кардиограмме духа, записями пульса, отразившей живое внутреннее содержание гениального человека.
