– Чего не спится? – раздался простуженный голос рядом.
Костик вздрогнул, и хотел было ответить, но его опередил мальчишеский голос.
– До ветру сбегаю. Приспичило чего-то.
– До ветру? Беги. Только осторожней в коридоре, там новых раненых загрузили на последней станции.
«Мы ещё где-то останавливались. Я ведь даже не знаю, где был! Что за местность? И не прочитал, какая станция была. Вот это я лошара! Кто спросит, где воевал, то и ответить не смогу! Блин. Погоди, погоди. Я когда оказался здесь, было лето, а когда меня грузили в полуторку, чтобы везти на станцию… И сколько это времени прошло? Я даже не узнал сколько без сознания пролежал! Это ваще…»
– Ты чего кричишь? Приснилось что? – над ухом Костика прозвучал простуженный голос. – Успокойся, мы уже в глубоком тылу. Немец до сюда не долетит. Спи, браток.
Незнакомая тяжёлая рука потрепала плечо через одеяло. Костик промолчал и не ответил.
«Кричал? Прикольно. Я вроде даже рот не открывал. Или я заснул? Тут сам чёрт не разберётся, где сон, а где реальность. Может и правда, что кричал… И как же я лоханулся по поводу местности? Воевал, воевал, а где воевал, так и не узнал. Салтан что-то говорил про Белоруссию, но что он имел в виду тогда, попробуй, вспомни!.. Фронт! Там же всё про фронтам и по армиям было! У кого бы всё же узнать?..»
Сон приснился странный, будто Звягин подставляет под Костика утку и смеётся: живы будем, не умрём! А Салтан зачем-то валенки принёс и пытается натянуть на босые ноги Костика. Потом пришла Елизавета Фёдоровна и выгнала из палаты Звягина с Салтаном. Внезапно она исчезла, словно растворилась в воздухе, и оказалось, что рядом стоит мама и плачет. Отец пытается её утешить, но не выдерживает сам. И в это время происходит взрыв! Всех раскидало в разные стороны и только Костик по-прежнему лежит в кровати весь перебинтованный, а на груди яркое красное пятно, в центре которого торчала миномётная мина. Костик закричал, попытался вскочить на ноги, но резкий толчок уронил на живот, и мина исчезла внутри тела…
– Что, браток, опять кошмары? – услышал Костик уже знакомый простуженный голос. – Видать крепко тебе досталось. Сам откуда родом?
– Новосибирск, – негромко, но достаточно отчётливо произнёс Костик и удивился своему голосу.
– Может и до дому доберёшься. Поезд в ту сторону пойдёт. Всех тяжелораненых на восток. А зовут как? – перед Костиком оказался человек лет тридцати. Полностью собеседника видно не было, только лицо и часть груди.
