ЛКЮ продолжает: «Я не думаю, что принцип „один человек – один голос“ в американском, британском или французском воплощении является окончательным решением вопроса. В результате технического прогресса, свободы передвижения человеческое общество должно измениться. В странах меняется демографическая картина, кругом смешиваются разные популяции.
К чему все это приведет? Не знаю. Начнем хотя бы с вопроса, что ждет в будущем США. Вот китайцы свое будущее уже спроектировали и знают, что их ждет. Они весьма однородная нация. Да, вдоль береговой линии в страну вольется еще какое-то число иностранцев, но в целом, как и сейчас, там будет 90 % ханьцев. В течение 50 лет добавится еще процентов 10 чужаков, но все равно ханьцев будет не меньше 80 %. Теперь сравним все это с США и с американской миграционной политикой. К 2050 году испаноязычная часть станет более многочисленной, чем англосаксонская. Так что или вы меняете их культуру, или они меняют вас, а мне что-то не верится, что вы сможете изменить их культуру».
Ли продолжает с головокружительной скоростью: «Посмотрите на Латинскую Америку. Можно изменить культуру нескольких персонажей и расставить их на управляющие должности. Те испанцы, которых включил в свой кабинет Обама, которых включили Клинтон или Джордж Буш, – это были особые, специфические испанцы, а вот общая испанская культура останется такой, какая есть. Так вы утратите вашу динамику, а если будете упорствовать с принципом „один человек – один голос“, то повестку дня будут заказывать уже они, так как у них будет большинство».
Я, пожалуй, не совру, сказав, что Ли не выиграет на выборах, если они будут проводиться в районе, заселенном латиносами, не говоря уже об уйгурах или сингалезах. Ну что ж, глубоко вбитый в американцев оптимизм будет очень кстати, когда они столкнутся с тем, что уже, наверное, неизбежно – все новыми и новыми волнами иммиграции в страну, чей впечатляющий успех был построен на мозгах (да и на хребтах тоже) иммигрантов, и мало кто из них въезжал в страну, уже имея степени докторов философии, медицины или юриспруденции. Зато уж их дети и дети их детей показали, на что способны.
Вспомним начало эпохального фильма «Лоуренс Аравийский» Дэвида Лина: немолодой уже сэр Лоуренс вскакивает на свой мотоцикл, собираясь на утреннюю прогулку. Беспечный и отчаянный, как мальчишка, он жмет на газ и с ревом несется, как та самая летучая мышь из ада. Эта сцена – конец его жизни, но одновременно и начало фильма. Ночная гроза повалила дерево, которое легло прямо поперек дороги и в это роковое утро стало причиной его последнего рокового столкновения – на этот раз с каменной стеной.
