Ли поражается идиотизму правительств, которые позволяют разным национальностям и этносам, заселяющим страну, вцепляться друг другу в горло. Либо национальные группы объединяются экономически и политически каждая в своем гетто, либо они интегрируются в единое целое. Второй вариант будет предпочтительнее и в экономическом плане, и в плане политической стабильности. Оседлав своего любимого конька, он прямо из воздуха выхватывает еще один современный пример, не отличающийся, правда, особой оригинальностью. Так можно промурлыкать несколько тактов из всем знакомой пьески.
«Возьмем хотя бы Шри-Ланку. Эту страну не назовешь ни единой, ни благополучной. Допустим, на этот раз они (правительство сингальского большинства) разгромили Тамильских тигров, но теперь получается так, что сингальцы, не блистающие особыми талантами, будут притеснять меньшинство тамилов из Джафны, которые, что греха таить, по развитию сильно превосходят сингальцев. Из них и так выжимали все соки, отчего они, собственно, и взбунтовались. Правда, я сомневаюсь, чтобы они преуспели с этнической чисткой в отношении тамилов Джафны, которых там больше двух миллионов. Эти тамилы живут на острове ровно столько же, сколько и сингальцы».
«Итак, в Азии на это смотрят как на этническую чистку?»
«Безусловно!»
«Значит, вы думаете, что Тамильские тигры еще вернутся?»
«Вряд ли они куда-нибудь денутся со своего острова или позволят себя подчинить. Нынешний президент Шри-Ланки считает, что решил эту проблему, просто поубивав Тамильских тигров».
Я отрываюсь от своих записей с чувством, что вот сейчас ЛКЮ раскроется перед нами с такой стороны, о которой мало кто знает. Я спросил: «Смотрите-ка, мы тут подошли к очень интересному моменту. Насколько все мы вас знаем (если, конечно, мы вообще что-то знаем), мы привыкли представлять вас как „крутого бойца“, не стесняющегося по любому поводу применять силу. А ведь на деле получается, что вся ваша система управления построена на мягкости, согласии и разумности. Выходит, что сингальцы на Шри-Ланке как бы пародируют такого ЛКЮ, какого никогда на свете и не было».
Ли отмахивается с явным раздражением: поди разбери, чем оно вызвано – моей неудачной аналогией или каким-то тягостным воспоминанием. Он начинает что-то говорить, замолкает, бросает начатую тему и возвращается к президенту Шри-Ланки: «Читал я его речи. Я сразу понял, что он сингальский экстремист. Мне его не переубедить».
Ввязываться в сражения, где нельзя победить, – это не слишком-то соответствует прагматическим установкам ЛКЮ, которые всегда нацелены на успех. Не разделяет он и квазирелигиозного почтения перед так называемой «чистой демократией» как предпочтительной формой управления обществом. Сейчас он не напоминает нам, что на Шри-Ланке действует настоящая демократия, основанная на принципе «один гражданин – один голос». ЛКЮ ничего не имеет против демократий, когда они нормально работают. Он против того, чтобы их защищать всего лишь потому, что это демократии. Такая позиция представляется мне более последовательной, чем внешняя политика США, когда мы поддерживаем другие демократии, если их действия соответствуют нашим идеалам, и осуждаем (а то и хуже), когда их действия нас не устраивают.
