Но слово «конституция», прямо или завуалированно повторяющееся в передовых газетах и журналах страны, никогда не произносилось при дворе, а если и произносилось сторонниками Победоносцева, то только в ругательном смысле. Это слово молчаливо обходили в своих разговорах с царем и люди Лорис-Меликова.
Однако шли годы, и в мышлении Александра Второго происходили, хотя и медленно, перемены. Ему хватало наблюдательности и проницательности, чтобы видеть, ощущать недовольство в обществе, особенно студенческой молодежи и образованных кругов, как говорили тогда: в стране росла оппозиция. Надо было что-то предпринимать. Идти дальше, за новыми людьми? Размышляя о продолжении и углублении реформ, царь, может быть, и сам произносил про себя это слово — «конституция», запечатленное в его сознании в виде раскаленных красных букв. Если бы он решился на введение хотя бы начатков конституции сразу после крестьянской, земской и судебной реформ, возможно, историческая судьба России сложилась бы иначе, а сам царь-реформатор избежал бы своего ужасного конца… Но прошло уже почти двадцать пять лет. Впереди был и второй путь — назад, к всяческому укреплению самодержавия, под сень церковных сводов, куда звал обер-прокурор синода. Император трудно, мучительно склонялся к первому пути.
И вот взрыв в Зимнем дворце, четвертое покушение… Граф Лорис-Меликов понимал: царь напуган смертельно. Удобный час для Победоносцева. Что, если император внемлет проповедям этого человека, властного, фанатически сильного в своих убеждениях?
Лорис-Меликов не знал, что царь уже принял решение…
— Так что же нам делать? — повторил свой вопрос Александр Второй.
— Государь! — Голос графа дрожал. — Россия, все сто миллионов ваших подданных, готовы и впредь идти за вами, царем-реформатором, по пути преобразований. Да не остановит нас на этом великом пути кучка лжепророков с динамитом…
— Я и не собираюсь останавливаться на этом пути, — спокойно перебил его Александр Второй. — Мы доведем дело до конца.
И граф Лорис-Меликов физически ощутил, какая тяжесть упала с его плеч.
— Я преклоняюсь перед величием и мужеством вашего величества.
— Но чтобы идти дальше, — сказал царь, — надо покончить с крамолой. Вот я и спрашиваю, что для этого необходимо сделать?
— Прежде всего, государь, подтвердить России, что вы продолжите свою деятельность царя-реформатора. И это подтверждение умиротворит страну. В атмосфере умиротворения нам будет легче при поддержке благомыслящих граждан справиться с крамолой…
