«Елена Дмитриевна, — пишет ей Люся, — знайте, что я хочу при первой возможности поехать в Сибирь, именно в Сибирь я поеду раньше всего… Ох, тогда я увижусь с вами — это одно из самых больших моих желаний! Я вам тогда столько скажу, у меня столько есть чего сказать вам, именно вам лично. Ох, а сколько я от вас услышу! Я уже и сейчас мечтаю о свидании с вами…»
За эмоциональными многоточиями, за своеобразными «ох!» видится истомившаяся девочка: она делится с Еленой Дмитриевной самым сокровенным, она готова для этого поехать в Сибирь. Но судьба разлучила их надолго.
В 1916 году Люсик Лисинова приезжает в Москву и поступает в Коммерческий институт. Здесь — новые друзья, новые партийные связи. И то, что заронила в душу Стасова, быстро дает всходы. Сначала — распространение листовок, газет. Потом — вступление и РСДРП (б). И наконец, партийное поручение — самостоятельно вести марксистский кружок.
Она всегда чувствовала, что человек рожден не только для того, чтобы есть-пить, что главное — отдать себя большому общему делу. И вот это дело нашлось. Рабочим, молодым девушкам, ребятам надо открыть новый мир, будущее — социализм. «Смешно, как можно «мое» сделать «нашим», — говорили скептики. — Никто своего не отдаст». Но Люся верила, что это не фантазия, не утопия, это — ленинизм. Она обрела смысл в жизни.
Сестре, которая жаловалась на тоску, на бесцельность, Люся писала:
«Деточка моя, я так и угадала, что у тебя скверное настроение. Я прямо сама чувствую, как тебе «тяжело-тяжело» — за все, за все. Вот именно за все, вот именно все (уф, как я это понимаю!) отдается острой болью сердца, ноющей раной, болезненной, как будто бесконечной и. неизлечимой тоской…
Аник, эта тоска «необходима», эта «тяжесть за все» — верный спутник хороших, лучших людей, сильных борцов, любящих красоту будущего и страдающих по ней.
…Только теперь, когда я ясно вижу радующую дорогу развития, когда я почти ясно представляю себе, что делать, и — главное когда у меня вся психология меняется, только теперь у меня нет этого бессмысленного спутника. — тоски, именно такой тоски «за все».
И в другом письме (тоже сестре Аник) она продолжает эту мысль:
«…Ура, Аник, хорошо мне. Великое какое-то торжество так и подкатывается к самому горлу комком каким то. Знаешь, бывает и грустна, тяжело, а все-таки хорошо, — таковы уже все мы. Понимаешь, кто? Наша группа, тесная группа социал-демократов….
По вечерам много читаю, занимаюсь, составляю доклады. На моем попечении два больших завода (по 6 тысяч человек), там. большинство женщин, и я два раза в неделю читаю там доклады. Моя цель состоит «том, чтобы дать им основу, канву, по которой они сами потом смогут вышивать узор; фундамент, чтобы они могли потом понять Программу партии, и толчок, после которого они, авось, найдут дорогу к общественной работе».
