Повелитель молний | страница 3
Маргарита Фарадей до самого дома держала своего младшего сына за руку, точно боялась, что кто-нибудь опять обидит ее любимца. Она не могла успокоиться. Ее поразило не то обстоятельство, что сына хотели высечь — порка считалась тогда в Англии необходимым средством школьного воспитания, — возмутила несправедливость учительницы.
Джемс Фарадей вернулся из кузницы поздно. За ужином, когда все получили по мисочке горячей овсяной похлебки и по тоненькому ломтику хлеба, состоялся краткий семейный совет: как быть с сыновьями дальше.
— Довольно им ученья, — решил глава семьи. — Все школы одинаковы. Ребята умеют читать и писать — чего им еще? Ни писари, ни адвокаты из них не получатся. Нас было у отца с матерью десятеро, и всех кормят руки. Один фермер, другой ткач, остальные — кто плотник, кто башмачник или разносчик, а я вот кузнец. Пойдете и вы по той же дорожке.
— Нет, — возразила мать, — Майк не будет ни кузнецом, ни плотником. У него слабое здоровье. Смотри, как тебя самого вымотала тяжелая работа. Грудь впалая, лицо бледное, то и дело кашляешь…
— Ну, так будет портным, или извозчиком, или фонарщиком, если это тебе больше нравится, — сказал отец. — Мне все равно, лишь бы честно работал. Но ученья с него хватит. Теперь слишком трудное время. Вот опять хлеб подорожал…
— А все эти французы, — задумчиво сказала Маргарита. — Сегодня говорили в лавке, будто Бонапарт похвалялся, что уморит всю Англию голодом… И когда только кончится проклятая война!
Роберта отдали в ученье в кузницу, и он стал приходить домой только по воскресеньям. За Майкла заступилась мать, уверяя, что он еще молод и слаб для обучения ремеслу.
И он продолжал бегать по улицам с гурьбой друзей, кататься на запятках карет, играть в «чижей» или в «чет и нечет». Домой он приходил только к обеду и ужину.
Порции хлеба за обедом становились все меньше, а к весне мать иногда со вздохом ставила на стол одну пустую овсяную похлебку.
Это была весна 1801 года. Майкл слышал от извозчиков, что все европейские государства примирились с Францией и по требованию Наполеона Бонапарта перестали торговать с Англией. Подвоза припасов почти не было. Рабочее население Англии сильно голодало.
Однажды Маргарита Фарадей вернулась домой вечером с радостным лицом.
— Записали! — сказала она мужу. — Мы будем получать из приходского комитета по восемнадцать пенсов в неделю на детей. А Майку будут еще давать по одной булке.
— По булке в день? — спросил Джемс.
