Этим простодушным ответом ученый муж прославился на всю Европу. Дэви слышал про этот случай в Париже и, улыбаясь привычной иронической улыбкой, рассказал о нем Фарадею, когда они в сияющий день 21 марта 1814 года шли пешком по прекрасной Флоренции, направляясь в музей Академии дель Чименто.
Перед именем Дэви широко открывались дзери всех научных учреждений Европы. Знаменитого английского ученого встретил сам президент академии. Сначала он повел гостей в библиотеку, а потом — в огромный благоухающий сад.
— Вы увидите здесь представителей почти всей тосканской флоры, — величественно сказал президент. — Сейчас цветут померанцы, каштаны и миндаль.
Белые цветы померанца и маленькие деревца миндаля, одетые розовым цветом, были очень красивы. Дэви похвалил сад и попросил провести его в музей. Здесь гостей сразу повели к самым знаменитым экспонатам.
— Вот телескоп Галилея, с помощью которого он открыл спутников Юпитера, — сказал директор музея.
Дэви взглянул на телескоп рассеянно, а Фарадей долго рассматривал эту бесхитростную трубу из дерева и бумаги, всего с двумя выпуклыми стеклами, по одному с каждого конца.
«Галилей сделал телескоп собственными руками, — думал он. — Вот Пример того, как настоящий ученый не должен бояться черного труда».
Тем временем Дэви внимательно разглядывал большой зажигательный прибор. Он состоял из двух двояковыпуклых линз в общей оправе. Одно стекло было удивительно велико — с тарелку величиной, другое поменьше — размером с маленькое блюдце.
Когда Фарадей подошел к Дэви, тот сказал ему по-английски:
— Это, насколько я знаю, самое сильное зажигательное стекло в мире. Его-то я и хочу использовать.
Пока Дэви беседовал с президентом академии и директором музея, Майкл осмотрел множество разнообразных электрических машин и лейденских банок[10]. Не меньше заинтересовала его богатая коллекция магнитов разной величины и формы.
Дэви откланялся, получив разрешение работать в физическом кабинете и химической лаборатории — когда и сколько он пожелает.
На обратном пути Фарадей сказал:
— Я нигде еще не видел такого богатства собрания электрических приборов.
— Да, — отозвался Дэви, — от такого кабинета не отказался бы и наш институт. А работать здесь некому. Ну, я немножко стряхну архивную пыль с этих приборов!
Два следующих дня сэр Гемфри провел почти целиком в химической лаборатории Академии дель Чименто, предоставив леди Джен одной осматривать знаменитые флорентийские фрески. Дэви все еще продолжал разнообразные исследования свойств йода. Фарадей усердно ему помогал.
