Об этом тем паче не расскажешь уметчику-хозяину, да и никому на свете не скажешь, коль скоро подмога мерещится непременно в имени пресветлейшем императорском. Пусть же так и станет! Казак донской Емельян Пугачев отныне и есть император всероссийский Петр Третий, в бозе почивший да из мертвых паки воскресший…
И, отвечая Оболяеву, сказал Пугачев увертливо, наперед зная, что не раз теперь придется прибегать к этой небыли:
— Где был я, братушка, где не был, одному богу вестимо. И холоден, и голоден. Как во дворце-то Катькина гвардия за мной пришла, капитан Маслов меня выпустил. И ходил я в Польше, в Царьграде, во Египте. Оттоль и к вам явился. Вот' примут ли меня теперь казаки-то яицкие, согласны ли будут?
— Отчего не принять, — сказал Оболяев. — Ждали они тебя. Завтра ко мне должон Закладнов с Яика быть, поведаю ему, а он верных людей приведет.
— Добре, — согласился Пугачев, но добавил строго, внушительно: — Только оглядчиво робьте. Опасенье половина спасенья.
— Знамо дело, — кивнул Оболяев. — Уж будьте покойны, ваше величество.
Пугачев метнул придирчивый взгляд: не потешается ли? Да нет… С серьезностью замер у порога старый солдат. И мороз продрал по спине Емельяна: в первый раз человек, ему равный, так возвысил его названием.
— Ладно, ступай, — сказал он властно. — Да рубаху-то принеси, — напомнил вслед и поспешил накинуть на плечи кафтан.
А оставшись один, почуял, как гулко колотится сердце.
Вот и затеялось! Вот и переступил! И нет отхода назад. А как сладится-то теперь? Не будет ли новой промашки? Не подведут ли казаки? Все ли успешно пойдет? Задуманное свершится ли?
ГЛАВА 2
«КАЗАКИ, НА КОНИ!»
И свершилось.
Приехал на Таловый умет названный Оболяевым Гришуха Закладнов, потом Денис Караваев, через три дня другие надежные люди. Емельян пообещал, что поможет им вернуть былые яицкие вольности.
Тогда Караваев разом объявил:
— За нас заступишься — и наше войско с радостью тебя примет.
— Ну вот и зови, кого надобно, — приказал Пугачев, поняв, что уладили полюбовный сговор. — Да смотри, ежели замешкаются казаки, загодя предупреди, чтоб ушел я непойманный.
— За это покоен будь, — уверил Караваев. — Не выдадим.
И верно: дело они повели с осторожкой, рассудительно, заботливо. Когда через три дня сызнова навестил Караваев со своими способниками, разговор прежде всего затеяли об отъезде «государя» с Талового умета.
Емельяну и впрямь приспело время упрятаться потаеннее. Пока казаки сбирались к нему, решил он съездить в Верхний монастырь раздобыть писаря: какой царь без писаря? И отправился туда с Оболяевым. Да опознал его один тамошний, учинилась погоня, едва убрался на лошади. Еремину Курицу схватили, вернулся на умет один. А здесь уже четверо ждали: степенный Караваев с Максимом Шигаевым и Зарубин-Чика с молодым разбитным Тимохой Мясниковым.
