Из донесения генерал-майора Кара с дороги к Оренбургу президенту Петербургской военной коллегии графу 3. Г. Чернышеву:
«Опасаюсь только, чтобы сии разбойники, сведав о приближении команд, не обратились бы в бег, не допустя до себя оных, по тем же самым местам, отколь они появились».
Отправленные Пугачевым навстречу правительственным войскам Овчинников и Зарубин столкнулись с генералом Каром у деревни Юзеевки 8 ноября. Самонадеянный генерал был в прекрасном расположении духа. Накануне ему донесли, что с востока в стан пугачевцев движется какая-то толпа бунтовщиков. Это был отряд Хлопуши, который возвращался с Авзяно-Петровского завода. Кар решил устроить засаду. Но просчитался. Зарубин и Овчинников предупредили Хлопушу об опасности и стали действовать сообща.
Утром 8 ноября, выйдя из Юзеевки, Кар обнаружил, что окружен: Зарубин и Овчинников наступали на него с двух противоположных сторон. Кар попытался прорваться к полуторатысячному отряду башкир, который под командой князя Уракова был прислан ему в помощь и стоял недалеко от Юзеевки. Однако Зарубин с Овчинниковым и тут опередили генерала — успели уговорить башкир перейти на их сторону. Молодой джигит Салават выступил против правительственных войск. Князь Ураков с двумя старшинами бежал.
Кар отступил. Его преследовали. Перевозя пушки с одной горы на другую, повстанцы непрерывно били метким огнем по рядам бегущих врагов. Десять часов продолжалось это преследование! 17 верст бежал Кар от народного войска, забыв о том, как он опасался, не побегут ли от него они…
Из рапорта генерал-майора Кара графу З. Г. Чернышеву:
«Сии злодеи, как ветер по степи рассеиваются, а артиллерией своею чрезвычайно вредят… И стреляют не так, как бы от мужиков ожидать должно».
Емельян встретил победителей в Берде очень довольный.
— Ну, гуторьте, детушки, что сладили.
Овчинников расписал, как прогнали генерала Кара.
— А для чего ж вы его упустили? — спросил Пугачев.
— Да картузов-зарядов у нас не хватило, — ответил Овчинников.
Зарубин-Чика засмеялся, сверкнув цыганистыми глазами:
— Все одно прижгли ему пятки.
Емельян махнул рукой:
— Ладно, пущай тикает теперича до самого Санкт-Петербурга.
Зарубин добавил:
— Башкирские джигиты премного в том подмогли. Особливо Салават.
— Кто такой? — спросил Пугачев у Арсланова.
Тот объяснил, что Салават Юлаев, старшины Сибирской дороги сын, молодой еще, двадцать лет всего, но у всех башкирцев в большом почете. Когда его отец уходил в польский поход, Салават вместо него старшиной оставался и справился — умный, грамоте знает.
