И не только тут.
Крепость оживала.
Но тихо так. Незаметно.
Поэтому, когда к причалу подошли первые лодки и из них посыпали бойцы, все уже находились на своих местах. Но сидели тихо и вида не подавали. И что очень важно — ворота оставались открытыми. Ведь кто может угрожать островной крепости в этих краях в это время? Правильно. Никто. Вот и не морочились. Все-таки тяжелые дубовые вороты открывать-закрывать не самое приятное удовольствие.
И нападающие это, видимо, прекрасно знали.
Поэтому, накопившись на берегу где-то в сотню бойцов, они в полном молчании направились к надвратной башне. Явно намереваясь проскользнуть.
Полсотни метров.
Бах! Бах!
Жахнули два тюфяка в этой самой надвратной башне, осыпав гостей каменным дробом. Самым дешевым и бестолковым вариантом картечи. Однако с полусотни метров — нормально. И удар получился более чем «приятным». Не говоря о том, что шокирующим. Вон как раскорячились, растерявшись.
А ворота тем временем демонстративно захлопнулись. Там люди уже стояли на своих местах, только лишь ожидая сигнала.
Со стен же, с бойниц, стали высовываться бойцы с пищалями да луками и бить по так удачно подставившемуся неприятелю. Лучников наблюдалось мало. Едва каждый пятый. Поэтому десанту германских наемников досталось «на орехи» очень серьезно.
Палили, правда, весьма косо в силу отсутствия навыка. Но с такой дистанции сложно было промахнуться. Во всяком случае всем.
Вторая же волна десанта, что пыталась взять наскоком эту крепость, как высадилась на причал, так и погрузилась обратно. Отчалив. Ибо стало понятно — их ждали. И смысла лезть нахрапом уже нет.
Тем более, что с крепости по ним стали «работать» затинные пищали и просто легкие, малокалиберные пищали. Отчего рядом с лодками стали подниматься фонтанчики от ядрышек. Мелких, но опасных. Так как попадая в борта их плавательных средств они вполне уверенно пробивали доски. Навылет. Отчего лодки начинали очень активно хлебать воду. Холодную воду. Которая прибывала в эти крупных груженых лодках весьма и весьма быстро, в том числе и из-за плотной загрузки.
В ордере начался бардак и толкотня.
Понятное дело, они и так шли толпой едва ли упорядоченной. Но вот эта резкая смена курса и желание как можно скорее выйти из-под обстрела привела к столкновениям и лишней суете. Что только увеличивало время, проведенное под огнем. А он оказался на удивление плотным для столь небольшого количества «стволов».
Просто Иоанн Васильевич таки сумел ввести для затинных пищалей большие газыри с заранее отмеренными мерами пороха. А для малокалиберных орудий — унитарные картузы, в которых в одном мешочке холщовом увязывались и порох, и пыж, и ядро.
