Ознакомившись с формой ее груди, он потрогал большим пальцем сосок и быстро добился, чтобы он напрягся.
– О, Митч!..
Он отпустил ее волосы, сделал шаг назад. Она упала ему на грудь, уткнувшись макушкой ему в подбородок. На то, чтобы расстегнуть ее блузку, ушло одно мгновение. Ее кружевной лифчик с половинными чашечками оказался образцом интимного искусства. Лежащая в нем грудь преподносилась Митчу, как трепетная языческая жертва.
– Понятно: фронтальная загрузка. – Он расстегнул лифчик. Груди легли ему в ладони, которые ему пришлось при этом широко раскрыть. Его возбуждение было теперь так сильно, что застежка-«молния» выступала в роли пыточного приспособления для его рвущейся на волю мужественности.
Сердце Ройс трепетало прямо у него в руке, прерывистое дыхание обжигало ему шею. Он наклонился и поцеловал сначала одну, потом другую грудь, неторопливо очертив языком твердые соски.
– На заднем сиденье твоей «Тойоты» нам хватит места.
– Я тебя едва знаю, – прошептала она. – Это будет просто секс.
– Меня это устраивает. – Он еще поработал над ее соском, потом поднял голову и улыбнулся улыбкой сорванца. – Ты ведь хочешь меня. Не отрицай.
В следующее мгновение на темную стоянку влетела машина. Свет фар окатил застывшую парочку, словно скованную арктическим холодом. Митч загородил Ройс собой. Она стала судорожно приводить в порядок свою одежду.
– Вот незадача! – простонал Митч. Все пошло насмарку: опомнившаяся Ройс уже устроилась за рулем и засунула ключ в замок зажигания.
– Увидимся через месяц! – крикнул он вдогонку «Тойоте», поспешно покидавшей стоянку, снова погрузившуюся в темноту.
В слабом свечении розового слоника над кабинкой в «Ликвид Зу» Пол разглядывал Митча, который уже несколько минут держал паузу. Мысленно он все еще находился в прошлом пятилетней давности, вместе с Ройс.
– Что произошло после ее отъезда? – поинтересовался Пол.
– Месяц выдался такой, что чертям стало бы тошно, – сказал Митч. – Окружной прокурор слег на несколько недель с сердечным приступом, и на меня навалили столько дел, что их не потянул бы и десяток человек. Но я ни по одному не захотел заключать сделки.
Пол обратил внимание на то, с какой неприязнью выговорил Митч последние слова. Митч придерживался мнения, что сделки о признании вины подрывают основы юриспруденции. Возможно, так оно и было. Так или иначе, благодаря сделкам многие адвокаты по уголовным делам богатели на глазах, самозабвенно защищая правонарушителей, постоянно находившихся в поле внимания судебной машины.
