В понедельник на горизонте сгустились мраморно-черные облака, задул пахнущий влагой ветер, сулящий ливень. Ройс обедала со своими лучшими подругами, Талией и Валерией, в «Рефлекшнз», ресторане с окнами на залив и мост Золотые Ворота.
– Пускай Элеонора Фаренхолт убирается к черту! – заявила Ройс. – Фирма по организации свадеб, которую она мне рекомендовала, требует больше денег, чем я могу заработать в газете за целый год. Придется уговорить Брента просто сбежать вдвоем.
Талиа отложила меню и покачала головой.
– Вряд ли Брент захочет расстраивать мать. Она нацелилась на могучую свадьбу – такую, какую закатила бы, если бы выдавала замуж дочь, а не женила сына.
Валерия и Ройс выросли по соседству. С Талией они познакомились в школе. Богатую и необузданную Талию выбрасывали по очереди из одного частного учебного заведения за другим, прежде чем она была принята в школу для девочек Сакре-Кер, где суровые монахини умели держать воспитанниц в узде. Ройс и Талиа стали близкими подругами; робкая Валерия всегда плелась за ними по пятам.
Ройс доверяла обеим и была готова выслушать их искреннее суждение, однако в отношении Фаренхолтов и их друзей больше полагалась на мнение Талии. Она вращалась в одних.с ними кругах; заведение Сакре-Кер, предназначенное скорее для воспитанниц из среднего класса, стало лишь эпизодом на ее жизненном пути. Фаренхолтов Талиа знала много лет.
– Элеонора Фаренхолт хочет устроить такую же свадьбу, какая была бы у Кэролайн Рэмбо, если бы за Брента выходила она, – поддержала Валерия Талию. Ее рыжеватые волосы, резко контрастировавшие с черными волосами Талии, переливались на солнце, карие глаза были серьезны, под стать ее тону. – У этого есть и хорошая сторона: Брент – заботливый сын, а ведь недаром говорят, что о мужчине можно судить по тому, как он относится к своей матери.
– А что ты скажешь насчет собственной свекрови? – бросила Талиа.
От этого вопроса Ройс съежилась: Валерия все еще переживала из-за предательства мужа. Вал всегда была меньше уверена в себе, чем Ройс и Талиа, а после развода еще сильнее погрустнела, ушла в себя. Зачем лишний раз причинять ей боль?
– Этот мерзавец даже не звонил матери по телефону. Я сама сообщила ей, что он меня бросил.
– Видишь? – подхватила Талиа. – Он был подонком, и это проявлялось в его отношении к собственной матери.
– Давно ты получала известия о своих родителях? – спросила Вал Талию.
