«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!»
Шефы пришли в субботу, когда их никто не ждал. Ребята сидели за столом, погромыхивая пустыми мисками, — дрова были сырые, осиновые, и похлебка всегда запаздывала. В этот момент шефы и появились на пороге столовой.
— Вечер добрый! — тихо сказала пожилая женщина в самодельных тряпичных валенках, бесшумно ступая по чисто подметенному полу.
— Здравствуйте! — нестройно ответили ребята.
Вечер этот был действительно добрым. Пусть похлебка опять не сварилась вовремя, пусть за окнами шла бесконечная зима двадцать первого года, но в холодном доме за Рогожско-Симоновской заставой пахнуло самой настоящей весной!
Лёнтя не помнил своей матери, но ему сейчас подумалось, что она была такой же, как эта женщина, — улыбающейся, немного сгорбленной, чуть-чуть седой. И руки у нее были такие же — грубоватые, смуглые, сложенные на груди.
Женщина подошла к столу, глянула в пустые миски и сказала:
— Так вот что, ребята. С этого дня у каждого из вас семья будет. Понятно?
— Нет, не понятно…
— А чего же тут неясного? Вот разберем сейчас всех по домам, и всё. Пирогов не обещаем, но будет вам все-таки малость получше. Ленин позаботился.
— Ленин?
— Да, Ленин.
— Это как же, насовсем берете?
— Ну, пока на воскресенье, а там видно будет. Согласны?
Директор стоял за спинами пришедших и подавал какие-то знаки ребятам, но они смотрели только на эту женщину и молчали.
— Ну так как же? — повторила она свой вопрос.
Ребята не знали, что сказать. Большинство из них вообще не знало, что такое дом и семья.
— Молчание — знак согласия! — за всех ответил директор.
Кто-то облегченно вздохнул:
— Правильно…
— Ну вот видите, как хорошо! — Женщина, обутая в тряпичные валенки, обернулась к директору. — А вы тут к понедельнику истопите немного. Сухие дрова тоже будут — сегодня у нас литейный на субботник ушел.
— Истоплю.
Шефы осмотрели комнаты с разбитыми зеркалами, вмазанными в стены, обследовали все уголки когда-то богатого купеческого дома и ушли.
Каждый увел с собой кого-нибудь из ребят.
В доме вдруг стало непривычно пусто и как-то особенно холодно.
Когда директор, проводив всех, вернулся в столовую, он не сразу заметил, что в темном углу, сосредоточенно уставившись в дно эмалированной миски, насупившись, сидел рыжий Лёнтя.
— А ты что же? Где же ты был?…
— А я никуда не пойду.
— Это почему?
— Мне и тут хорошо. — Лёнтя и самому себе ни за что не признался бы в том, что его просто забыли в толкотне, поэтому он с безразличным видом добавил: — Дежурный я, завтра буду печи топить.
