В Березках звонит колокол | страница 11

Разговор был окончен, но никто из пришедших к Ленину с места почему-то не тронулся.

— Вам что-нибудь непонятно, товарищи? Тут нужна полная ясность позиции.

— Как же и что, Владимир Ильич, теперь сказать покупателю?

— Так и скажите: Россия не нищая. Ваза не продается. Ни за пять паровозов, ни за двадцать пять, ни за какие коврижки! Объясните темному, безграмотному, невежественному господину, что вазу создал гениальнейший художник современности — его величество рабочий класс России. Вы все меня поняли?

— Все, Владимир Ильич.

— Ну, что ж, тогда будем считать, что решение по данному вопросу принято единогласно.

Люди вышли. Ленин остался один. Он подошел к замерзшему окну, подышал на ледяную корку, через образовавшуюся проталинку увидел вдалеке заводские трубы с гривками быстрого, легкого дыма и вздрогнул: точно такие же трубы с такими же веселыми дымками видел он отраженными в стенках красавицы вазы. Только труб тогда было больше — дробясь и преломляясь в ее полированных гранях, они росли, множились, и не было им числа….

В воскресенье под вечер в квартиру Василия Сергеевича Бармина постучали как-то необычно. Так никто в семье профессора не стучал.

— Кто тут? — не отворяя двери, спросила Мария Павловна.

Голос пришедшего был еще более деликатным, чем его стук:

— Не знаю, как вам и сказать. Я немножко знаком с товарищем Барминым.

Щелкнул замок. Из синего полумрака лестничной клетки навстречу Марии Павловне шагнул невысокий человек в пальто с поднятым воротником:

— Дома товарищ Бармин?

— Василий Сергеевич ушел к больному. А вы на что жалуетесь?

— Врачи утверждают, что у меня миллион всяких болезней, но если я и могу на что-нибудь пожаловаться, так это на невезение. Хотел просто повидать товарища Бармина, сказать ему несколько слов. Очень обидно, что не застал!

— Может, подождете? Он обещал не задерживаться — нынче день как-никак воскресный, хотя бывает, конечно, всякое.

— Откровенно говоря, и у меня еще уйма всяких дел.

— Ну, как знаете.

— Если можно, дайте, пожалуйста, чернила и ручку.

— Вот стол Василия Сергеевича. Здесь все найдете.

Мария Павловна ушла за ситцевую занавеску и тут же вернулась с высокой медной коптилкой. От зыбкого света заметались острые тени по всем стенам и уголкам маленькой, тесно заставленной комнаты.

— Садитесь и пишите.

— Благодарю вас.

Хозяйка снова вышла. Незнакомец сел за стол и, глядя в потемневшее окно, совсем уже затянувшееся изморозью, задумался.