Он убрал руку от своего лица. Белый след от ее удара исчез, и теперь его щека покраснела.
— Если бы вы были честными с самой собой, то признали бы, что мы оба хотим этого, и тогда мы не стали бы тратить попусту время, а нашли бы где-нибудь поблизости подходящую кровать.
Ей следовало бы рассердиться на него за такие слова. Следовало бы рассердиться на него за все те неприятности, с которыми ей приходилось из-за него сталкиваться. Однако вместо этого она почувствовала в груди легкое предательское волнение. У нее все еще было влажно между бедрами после его недавних усилий, там все еще теплились остатки испытанных ею ощущений. Ее тело гудело, жаждая обещанного им повторения.
Она сделала глубокий вдох, подавляя в своем теле предательские устремления и пытаясь рассуждать логически и быть здравомыслящей.
— Вам необходимо вести себя, как подобает взрослому человеку, Колин.
Его ноздри раздулись, и она поняла, что обидела его своим намеком на то, что он для нее как бы ребенок.
— Я и так уже взрослый, — пробурчал он.
— Значит, вы должны понимать, что не всегда можно получить то, чего хочется.
— Я уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что то, что происходило между нами, не может попросту прекратиться. Мы вполне могли бы продолжить наше общение, чтобы вдосталь насытиться им.
Грасиэла прикусила губу, мысленно убеждая себя, что он неправ. Дать развитие тому, что происходило между ними, — это значит еще больше ухудшить положение, в котором она оказалась.
Где-то вдалеке зазвучала музыка, свидетельствующая о том, что дочери лорда Нидлинга снова начали играть на музыкальных инструментах. Это стало своего рода потоком холодной воды, обрушившимся на Грасиэлу и потушившим тот огонек похоти, который в ней теплился. И очень даже кстати. Колину надлежало быть сейчас там, в гостиной, и ухаживать за своей будущей невестой, а не заниматься здесь всяким распутством с ней, Грасиэлой.
Она повернулась в сторону двери и показала на нее рукой:
— Я уверена, что Форзиция уже обыскалась вас. Поберегите свои поцелуи для нее. Она будет им рада.
Она мысленно представила себе нечто такое, от чего ей показалось, будто ее резанули острым клинком: Форзиция с Колином — его голова ныряет в пространство между ее бедер, и он делает этой девушке все то, что несколько минут назад делал ей, Грасиэле. Мысль об этом кольнула ее так сильно, что она почувствовала физическую боль в груди.
А затем до нее донеслись звуки шагов. Открыли и закрыли какую-то дверь. Все эти звуки отдавались эхом в коридоре.
