На следующий день Грасиэла, вернувшись с похорон в свой городской особняк, тяжело вздохнула. Последнее прощание с Эванджелин ее сильно утомило. Взглянув на свое тяжелое платье из черной шелковой ткани, она очень сильно захотела его снять и вообще как-то от него избавиться. Может, даже сжечь его. А почему бы и нет?
На похоронах все было таким же мрачным, как и в предыдущий день прощания с усопшей. Грасиэле пришлось общаться с пожилыми дамами, рассказывающими о тех женщинах, с которыми им когда-то довелось быть знакомыми и которые ушли из жизни, будучи еще молодыми. Один из таких рассказов был про юную баронессу, которая случайно упала со скалы, разыскивая в тумане свою любимую свинку.
Зато, по крайней мере, это мрачное мероприятие позволило Грасиэле избежать расспросов со стороны Мэри-Ребекки относительно событий, произошедших предыдущим вечером. Она видела вопрос в глазах своей подруги и осознавала, что Мэри-Ребекка жаждет ее объяснений, почему она, Грасиэла, вчера вечером исчезла, но не была готова давать такие объяснения. Она, конечно же, могла соврать или же отказаться что-либо говорить по данному поводу, но ей не хотелось этого делать. Она рассчитала все так, чтобы приехать на похороны и уехать после них в одиночестве. При этом она тщательно избегала оказываться наедине с Мэри-Ребеккой. Последняя была ее ближайшей подругой и единственным человеком, которому она могла в чем угодно довериться, а потому, когда наступит подходящий момент, она ей обо всем расскажет, но не сегодня.
— Добрый день, ваша милость.
Миссис Уэйкфилд поприветствовала ее в вестибюле, тут же расплывшись в улыбке. Грасиэла посмотрела снизу вверх на эту статную женщину, которая была на несколько дюймов[5] выше ее.
Экономка жестом велела стоящему у дверей слуге отойти в сторону и сама взяла у Грасиэлы ее плащ, перчатки и шляпку.
— Вы, должно быть, продрогли до мозга костей. Сегодня ужасно холодно — слишком холодно для того, чтобы выходить из дома, ваша милость.
— Да, это верно. Да и весь сегодняшний день был каким-то ужасным, — сказала Грасиэла, направляясь к лестнице и горя желанием побыстрее снять с себя платье и отдохнуть в своей уютной спальне.
Эванджелин ушла из жизни и лежит теперь в земле. От осознания этого на душе у Грасиэлы стало так же холодно, как было холодно за окном в этот зимний день.
А вот вчера вечером Грасиэла чувствовала, что ей тепло, чувствовала, что она жива. Когда Колин усадил ее на колени, она испытала сильное и приятное волнение. Ей тогда показалось, что она буквально может выскочить из кожи. Она каким-нибудь образом попытается снова испытать это чувство. Но только не с Колином. Она найдет кого-нибудь другого. Кого-нибудь более подходящего.
