Если это Картрайт, убью, подумал Эндриан. Убью жирного ублюдка.
— Так кто же он? — спросил Эндриан со всей, на какую был способен, небрежностью.
Троттер взглянул ему в лицо.
— Ты, конечно, — сказал он и залился слезами.
Оба неторопливо возвращались в пансион. Эндриану до смерти хотелось удрать, оставив Свинку Троттера утопать в соленой ванне его дурацких печалей, но он не мог.
Он не понимал, как ему реагировать. Не знал, как принято вести себя в подобных случаях. В определенном смысле он, наверное, в долгу перед Троттером. Предмету любви надлежит чувствовать себя польщенным, удостоенным чести, облеченным некой ответственностью. Эндриан же чувствовал себя оскорбленным, униженным и полным отвращения. Более того, обманутым.
Троттер?
Конечно, и свиньи могут летать. Вот эта, во всяком случае.
Нет, это не то же самое, твердил он себе. Не то, что у меня с Картрайтом. Не может такого быть. Господи, а если бы я признался Картрайту в любви и тот почувствовал себя хотя бы на десятую долю таким же разозленным, как я сейчас?..
— Ничего, все в порядке, — говорил Свинка Троттер, — я знаю, ты ко мне того же не чувствуешь.
«Ты ко мне того же не чувствуешь»? Иисусе!
— Ну, — сказал Эндриан, — дело в том, что… понимаешь, это же пройдет, правда?
Как он мог такое сказать? Как мог он сказать такое?
— От этого мне не лучше, — вздохнул Троттер.
— Тоже верно, — сказал Эндриан.
— Ты не беспокойся. Я тебя донимать не стану. Не стану больше таскаться за тобой и Томом. Я уверен, все будет в порядке.
Ну вот, пожалуйста. Если он так уверен, что «все будет в порядке», так какая же это любовь? Эндриан знал, между ним и Картрайтом никогда и ничто «в порядке» не будет.
Это не Любовный Напиток, а так — «пепси».
Они уже приближались к пансиону. Троттер вытер глаза рукавом блейзера.
— Мне очень жаль, — сказал Эндриан, — ну, то есть…
— Все нормально, Хили, — отозвался Троттер. — Знаешь, я только хотел еще сказать тебе, что читал «Очный цвет».
— О чем ты?
— Ну, в книге же все пытаются выяснить, кто такой «Очный цвет», и Перси Блэкини сочиняет стишок — тот, который ты недавно прочитал: «Искали там, искали тут, французы все сбивались с ног…»
— И?
Куда это его понесло?
— Но дело в том, — продолжал Троттер, — что как раз Перси Блэкини и был «Очным цветом», верно? Тот, кто сочинил стишок. Вот и все.
