Он затворил за собой дверь раздевалки и обмахнулся лавандовыми перчатками. Все-таки пронесло. Еле-еле. Чем дальше он зайдет в стараниях понравиться, тем большим числом врагов обзаведется. А если он падет, Беннетт-Джонс и прочие тут же сбегутся, чтобы пинать его ногами. Одно можно сказать наверняка: Педерастическая Поза себя изжила, придется измыслить новую, иначе его ждут Неприятности.
Несколько мальцов столпилось у доски объявлений. При его приближении они замолчали. Эндриан погладил одного по головке.
— Милые детки, — вздохнул он и, покопавшись в кармане жилета, вытащил горстку мелочи. — Сегодня вы сможете покушать.
Он уронил мелочь на пол и проследовал дальше.
«Спятил, — сказал он себе, подходя к своей комнате для занятий, именуемой также кабинетом. — Похоже, я спятил».
В кабинете сидел в йоговской позе Том, обкусывая ногти на пальцах ног и слушая «Акваланг».[6] Эндриан опустился в кресло, снял цилиндр.
— Том, — произнес он, — ты видишь перед собой растоптанную фиалку, высосанное яйцо, выдавленный тюбик.
— Дурака я вижу никчемного, — ответил Том. — Что это за жилетка?
— Ты прав, — сказал Эндриан. — Сегодня я глуп. И каждодневно. Разбит, разбит, разбит. Болит, болит, болит. Парит, претит, пердит. Все в моей жизни кончается если не на ид, то на ит. Ты понял?
— Что именно?
— Ид. Это из Фрейда. Да ты знаешь.
— А. Верно. Ну да. Ид.
— Идеалистический идиот, идиосинкразический идол. Зато начинается все на ид.
— Начинается у тебя все с себя самого, — сообщил Том, пристраивая лодыжку за ухо, — это эго, а не ид.
— Ну да, умничать-то легче всего. Ты не поможешь мне выбраться из жилета? Я начинаю потеть.
— Извини, — сказал Том, — меня заклинило.
— Ты серьезно?
— Нет.
Эндриан не без труда избавился от своего одеяния и облачился в школьную форму, а Том тем временем расплетался в полулотос, рассказывая, как провел день.
— Сходил среди дня в город, купил пару дисков.
— Не говори каких, — сказал Эндриан, — попробую догадаться… «Парсифаль» и «Взлет жаворонка»?[7]
— «Атомное сердце матери» и «Соленый пес».[8]
— Почти угадал.
Том закурил сигарету.
— Знаешь, что меня злит в этой школе?
— Кухня? Мучительно простенькая форма?
— Столкнулся я на Хай-стрит с Розенгардом, а тот и спрашивает — почему это я матч не смотрю.
— А ты бы спросил, почему он сам его не смотрит.
— Я сказал, что как раз туда и иду.
— Экий бунтарь.
— А зачем мне лишние неприятности на задницу искать?
— Ну, «как раз туда и иду» не такое уж и изящное прикрытие для задницы. Ты мог бы сказать, что матч слишком волнует тебя, что твоя нервная система просто не выдержит подобного напряжения.
