Произошло что-то приятное. О да, Сэлли. Она любит его. Произошли и другие события – не столь приятные. Этот противный маленький доллар, который он поклялся найти. Здесь будет побольше работы, чем казалось вчера при лунном свете рядом с Сэлли.
У кого-то он был… У кого-то, хорошо знавшего его стоимость и выжидавшего подходящего момента, чтобы обменять этот доллар на изрядную сумму его собратьев.
У кого-то… Но у кого?
Он подумал о Генри Фросте с его глупой историей о воротничках. Подумал об О’Мира, который на тихой палубе в половине второго ночи лгал с легкостью, приходящей только после долгой практики. Он подумал о человеке, который явился к нему ночью и затем бежал с рубашкой в руках. Но это было слишком нелепо, наверное, ему просто померещилось. Он быстро встал и обыскал каюту. Никакой верхней рубашки, кроме диких розовых, пунцовых и зеленых. Значит, это ему не приснилось. Запонки дяди Джорджа были далеко, они направлялись в какой-нибудь экзотический порт. Вероятно, теперь их будет носить какой-нибудь островитянин южных морей – в ушах, а возможно, и в носу.
Что сказала бы тетя Элла? Но мнение тети Эллы сейчас не имело значения. Он согласился взять на себя роль детектива, и его курс ясен. Он должен найти хозяина исчезнувшей рубашки. Позвонив Тату, он в ожидании стал дергать дверь ванной. Не потому, что надеялся чего-либо добиться, просто это несколько облегчало его чувства.
Вошел Тату, но без своей обычной улыбки. Мальчик был озабочен, в этом не могло быть сомнений!
– Много неприятностей сегодня, – объявил он. – Исчез доллар. Все японские мальчики обысканы и напуганы. Что вам угодно, пожалуйста?
– Как насчет того, чтобы отнести рубашку? – спросил Билл, пристально глядя на Тату.
– Да-с, – сказал Тату.
Его лицо утратило всякое выражение.
– Ты готов отдать ее?
– Да-с, – повторил Тату.
– Ну, так ты не сможешь это сделать. Ночью ее у меня украли.
– Да-с, – в очередной раз произнес Тату.
Он не проявил удивления, даже простого интереса. Знал ли Тату все о рубашке, или это было лишь проявлением восточного стоицизма? Билл в упор посмотрел на него, но Тату ответил таким же взглядом. И белый человек внезапно понял тщетность своей попытки, словно увидел перед собой глухую каменную стену.
– Послушай, Тату, – сказал Билл. – Это очень важно. Я хочу знать, где ты взял эту рубашку.
Тату посмотрел на постель, на дверь ванной, в иллюминатор, на потолок, затем снова на Билла.
– Забыл, – ответил он.
