3. «Сталинский период». Это было время крайней бедности, недоедания, а иногда и голода. Почти все жили в «коммуналках». Я, например, могу по пальцам одной руки пересчитать своих знакомых, имевших отдельные квартиры. Но постоянно слышны были сообщения о поразительных успехах, строительстве нового, небывалого в истории государства.
4. «Хрущевско-брежневский период». Тогда стали покупать хлеб за границей и торговать нефтью. Появился комфорт: массовым явлением стали отдельные квартиры, пенсии, на которые вполне можно было прожить, частные автомашины.
Бессмысленно соединять в единый образ черты разных эпох: нельзя «к дородности Ивана Павловича прибавить развязность Балтазара Балтазарыча». Аргументы «зато мы строили великую державу» и «тогда наши квартиры были почти бесплатными» — относятся к разным эпохам.
Мне кажется, единственный способ понять нечто в нашей новейшей истории — это рассматривать весь XX век как единый кризис — начиная по крайней мере с войны 1914 года (или революции 1905 года) и кончая современностью.
Упущенная возможность: концепция Чаянова
Был ли «великий перелом» — раскрестьянивание России — неизбежен, предопределялся ли он железно предшествующей историей? Иначе говоря, существовала ли ему альтернатива тогда, в конце 1920-х годов (даже исходя из революции и Гражданской войны как уже свершившегося)? Хотя историю мы изменить не можем, но обсуждение ее и, в частности, подобных вопросов может способствовать ее уяснению.
Поскольку принятие курса на «сплошную коллективизацию» и «уничтожение кулака как класса» происходило параллельно борьбе с «группой Бухарина», то, естественно, возникает предположение, что линия этой группы как раз и представляла подобную альтернативу. Но чем больше я знакомился с произведениями Бухарина, материалами съездов тех времен и впервые сейчас рассекреченными материалами пленумов ЦК, тем более сомнительным мне казалось, что Бухарин и его единомышленники были способны предложить какую-то реальную альтернативную концепцию или план действий.
Говоря суммарно, причина видится мне в следующем. История всей партийной борьбы после смерти Ленина, да и история Гражданской войны и даже вся марксистская идеология предполагали единственную программу — уничтожение крестьянства. Недаром Сталин, когда еще он с этой программой боролся, признавал, что ее исповедуют 99 членов партии из 100 (в принятой у них терминологии: «Бей кулака!»). Бухарин же и вся его группа были слишком тесно связаны с партией, чтобы противопоставить ей какую-то независимую точку зрения. Конкретно это можно подтвердить следующими соображениями.
