Но что-то мешало ему посмотреть ей в глаза и просто сказать: «Давай забудем».
Он просто молчал.
Но руки сами потянулись к ней, и Рузиль обнял Юлю, прижимая к себе.
Он не хотел ничего говорить. Хотел просто обнять любимую жену и остановить время, чтобы не пришлось объясняться. Не хотел он ничего говорить и ничего слушать. А она, как он понял, готова была оправдываться целую вечность.
Он не выдержит.
Слова уже ни к чему.
Что сделано, то сделано. Прошлого не воротишь.
Но что-то оборвалось внутри. Будто та тонкая нить, которая была натянута все это время, наконец порвалась.
— Яна дома? — поинтересовался Рузиль, отстраняясь. Его голос прозвучал со стальной холодностью.
Юля смотрела на него заплаканными глазами.
Ему было жаль ее, но в то же время…
— Да, конечно, — рассеянно ответила Юлия, повернувшись к воротам. Она почувствовала, что Рузилю не особо приятна ее компания. Сейчас он предпочитает общество непокорной дочери больше, чем покорной жены.
— Отлично, — кивнул Рузиль.
Он вошел во двор. И вновь ожили воспоминания. Вот его тащат силой, скрутив руки за спиной, будто он преступник какой-то… А Юля молча идет сзади, равнодушно наблюдая эту картину.
Он поспешил миновать двор, чтобы плохие воспоминания оставили его в покое. В доме больше хороших воспоминаний. Рузиль был уверен, что, стоит ему переступить порог, и плохие воспоминания канут в лету.
Но не тут-то было…
Оказавшись на веранде, он вспомнил те ощущения, когда был здесь в последний раз. Его волокли к выходу, а он гадал, суждено ли увидеть этот дом еще когда-нибудь…
Все стало чужим в одночасье. Рузиль будто пришел в гости.
Юля молчала, следуя за ним. Как в тот день, когда его забирали в больницу…
Рузиль вошел в коридор. Дверь распахнулась, и он увидел дочку. Судя по выражению ее лица, Янина была безумно рада его видеть. Она кинулась к отцу и обняла его крепко-крепко.
— Папа, наконец-то ты дома! Я так ждала тебя! Я верила, что ты нормальный, а она…
— Яна… — оборвал ее Рузиль, чувствуя, что, если продолжит слушать речь дочери о Юле, то возненавидит жену. — Все в прошлом, я рядом! — он тоже крепко обнял дочь.
— Ужинать будешь? — поинтересовалась Юлия, с мольбой глядя на мужа.
Он хотел есть, но отказался. Почему-то не хотелось пробовать еду, которую она приготовила. И видеть ее саму тоже вдруг расхотелось.
Есть только Яна. Юли для него не существует. Как бы он хотел вычеркнуть тот день из памяти, заменив его на хоть какие-то воспоминания о прошлом… Но нет, санитары так и вставали перед глазами, когда Рузиль смотрел на жену.
