Кто-то другой стал известным, женился, стал отцом…
Быть может, это будущее вовсе не для него? Что он тут потерял? Он не смыслит ничего ни в литературе, ни в жизни вообще. В свои сорок он полный ноль…
А все потому, что его жизненный опыт оставляет желать лучшего.
Все потому, что у него и прошлого-то толком нет. Ничего он не помнит. Никогда толком и не жил…
Стараясь отойти от мрачных мыслей, Рузиль набрал первое слово. Потом второе. Можно писать, что угодно, лишь бы забыть о том, что его тревожит сейчас…
С горем пополам написав полстраницы, Рузиль закрыл документ без сохранения.
Не писатель он никакой. За двадцать пять лет талант испарился. Все то, что было написано — детский лепет, который не идет ни в какое сравнение с романами его друга Тимура.
Тот не прохлаждался в небытие двадцать лет, а оттачивал свое мастерство. Теперь вполне заслуженно купается в славе, а Рузиль — жалкий неудачник с безвозвратной потерей памяти…
Может, сказать Юле правду?
Быть, что будет. Все равно шила в мешке не утаишь, и рано или поздно жена обо всем догадается.
К чему этот цирк?
Ведь видно же, что Рузиль вообще ничего не понимает ни в отношениях, ни в устройстве современного мира. Со стороны это выглядит дико.
Со стороны такое впечатление, будто он сошел с ума…
Рузиль покинул кабинет с твердым намерением признаться жене. Но за дверью кабинета он услышал шепот. Видимо, она говорила по телефону:
— …какой-то странный… изменился совсем… что-то происходит с ним… не знаю, как объяснить… боюсь, придется показать его специалистам…
Ну вот, дожился. Впрочем, этого и следовало ожидать. Актер из него никудышный, а то, что он растерян и ведет себя странно, можно было заметить с первого дня.
Интересно, с кем она делится?
— Сегодня спрашивал, когда к родителям поедем… С таким видом, будто они еще живы. Мне страшно, Лиля.
Лиля…
Конечно, с кем же еще будет делиться жена… Только с лучшей подругой.
Ох, уж эта Лиля… Что она там ей насоветует?
— Да, я хочу поговорить с ним. Где он сейчас? Пишет в кабинете. Нет, не слышит, уверена. Думаешь? Нет, я еще не уверена, но… Он меня пугает… Да и Яна говорит, что он сильно изменился в последнее время. Сама видишь? Ну да… Такое трудно не заметить… — Юля тяжело вздохнула.
Рузиль вошел обратно в кабинет. Не хотелось ему дальше слушать. Все с ними ясно.
Он вновь уселся за компьютер. Открыл текстовый редактор, увидел белый электронный лист и почему-то мысленно сравнил его с белыми стенами больницы.
