Интересно, если я скажу ему, что все берётся от воображаемой белки — поверит Ботинок или нет? Раньше, может и поверил бы.
А пока переступает с ноги на ногу. Смену саксофона он воспринимает как блажь. Думает что купил мне уверенность, что, наконец, всё получится.
Но я не так прост. Ранних, недозревших комплиментов по поводу нового инструмента не расточаю.
Когда до рождества остаётся уже не пятнадцать, а всего каких-то пять минут я чувствую, как что-то увесисто прилетело в окно, как будто туда швырнули мелким камнем. Ага! Ничего страшного, перетерпите, думаю я, а в окно и не думаю даже смотреть — ещё чего не хватало, дышать туда Джек Дэниелсом на старух, вот ещё новости. Потом разговоров не оберёшься. Жалко на саксофоне мне теперь не сыграть, пружинки повылетали. Клапаны не поднимаются, половины нот нет. Хотя, впрочем, с какой это стати — не играть? Очень даже играть. Я подмигиваю Белку. Он не слышит. Тогда я страшным голосом ору:
— Бееел!
И Телониус Белк летит ко мне, теряя на ходу швабру.
Не успев как следует остановиться, он вскакивает на крутящийся стул. Берёт аккорд-другой и пробегает по клавишам так, как будто ставит затейливую подпись на документ. А я выдуваю на том, что позволяет механика оставшегося без половины отверстий саксофона.
Нот в моём арсенале немного. Никакого «Хайлиге нахт» на этом огрызке не прозвучит. Даже если даже один клапан полетел, то не работает большая часть октавы. И втянуться в игру как следует невозможно, Но не пружинками же сейчас заниматься, в рождественский вечер. И я грущу. Хорошее настроение пропадает также, как вдруг пришло — неожиданно. Как будто мел с доски стерли.
Шварк — с отвращением откладываю саксофон в сторону. Белк ловко гасит безудержное движение клавиш собственным хвостом, а потом еще и проезжается по нему задницей так, что заканчивается всё лихо, но отвратительно.
Мне паршиво. Но я уже решил, что не пойду на поводу у собственного настроения. Джек Дэниелс помогает, но уж очень эффективность у него недолгая, приходится добавлять понемногу, по мере того, как опустошается бензобак.
Алкоголиком я стать не боюсь. Если вдруг заплыву за буйки, то меня попросту вырвет.
— Знаешь что, Белк? Мы всё-таки будем убираться в комнате.
— Будем? — спрашивает Белк, — Нет, я уже не хочу…
— И всё таки будем. — убеждаю его я. — Позовём всех зверей на помощь.
Белк озаряется. Действительно, почему бы не позвать помощников.
В каком-то мультфильме из детства видел. А может и не из детства вовсе. Но суть в том, что на зов принцесс действительно приходят лесные мыши и всякие другие звери. Лось может и не придёт, — проносится у меня в голове мысль, которую я отношу к шальной и списываю на Джек Дэниелс. А вот мыши, должно быть, появятся. Это уже трезвая мысль. По крайней мере, мне так показалось.
