И только я ненадолго отвлёкся, как он уже спит.
Пусть спит. А мне — самое время невзначай прогуляться.
Но за окном трещит такой мороз, что игру на саксофоне мне хочется отложить как минимум месяца на три. Я перебираю клавиши, не в силах признаться, что сегодня саксофон для меня отменён.
Но вдруг всё решается само собой, без моего участия.
Это хорошо. Всегда бы так в этой жизни.
Бумс — вылетает из саксофона самая маленькая пружинка. Бамс — вылетает следом за ней пружинка побольше. Бумс-бэм-бамс — вылетают за ней ещё как минимум три.
Разбуженный недовольный Белк тщательно осматривает инструмент и даже пытается протереть его тыльной стороной своей кожаной лапы.
— Это Мартин, — недовольно ухает он, чуть не уронив его на пол.
Ждёт моей реакции что ли? Думает, что я буду вместе с ним называть саксофоны, в которых я не разбираюсь по именам?
— Шмартин, — тихонько ругаюсь я, вместо того, чтобы поддержать белку. А Белк начинает обнюхивтельную экспертизу, после чего выдаёт окончательный вердикт.
— Это Мартин. Причём неправильный. Для классики. На нём не играют джаз.
Как гром среди ясного неба.
— Оркестровый же, — говорю я и обмозговываю — «Мартин! Неправильный»
— Этот для классики. — упрямится Телониус Белк.
— Да нет же, — доказываю, всё ещё вспоминая слова «оркестровый».
Ведь не мог мне соврать перед смертью Козёл.
— Ну а откуда ты знаешь? — спрашиваю, слегка вспотевший от переживаний
— Не знаю, откуда я это знаю, — вдруг раздражается Белк, но саксофона из рук не выпускает. Выглядит со стороны это чрезвычайно трогательно. Белочка в шляпе держит в руках саксофон. Белочка разбирается в саксофонах! Я подначиваю его взглядами и видно, что на этот раз очень задеваю самолюбие белки.
— У Чарли было три коня. — говорит нараспев он, отворачиваясь. Прямо «Этому дала, этому дала, а этому не дала» — Конь Конькверор, Конь Чу Берри и Конь…. …. забыл. Может быть Къеркегор?.. А Мартинов не было. Печатной машинки не было у него! Это уж точно.
Я вспоминаю картинку с печатными машинками. Действительно что-то от печатной машинки в моём саксофоне было. А теперь то что? Теперь хоть рассказы на нём печатай.
— Тело не ус! — говорит белк и кладёт дудку в сторону. — Звони отцу, чтобы исправлял ошибки.
— Интересно, и что мне ему сказать?
— Отвяжитесь, — ядовито подсказывает мне Телониус Белк уже из ванной и включает там воду так, чтобы кран трещал и сопротивлялся.
Белку уже не интересна возня с моим саксофоном. Он обожает, когда кран бросается на него как змея. Поэтому и купается по шесть раз в сутки, не утруждая себя воду нагревать. А я иду звонить отцу. Почему бы и не позвонить ему, в самом деле.
