Было бы сейчас лето! Я бы не обращал внимания на Козла — спал бы себе и спал. Даже с открытым окошком бы спал, не обращая внимания на комаров. Но сейчас зима. Довольно, между прочим лютая, даже по местным Тууликаалиоским меркам. И когда из окна на тебя смотрит ошпаренное холодом лицо, то по всему телу мороз пробегает. Мало мне мороза на улице! И да… Страшно мне!
— Оркестровый! Оркестровый! — доносится с улицы по утрам.
Это уже слишком.
Голоса, — холодею я в полусне, а потом, как ни в чем не бывало, встаю, потому что знаю — это всего лишь вороны.
Белк внимательно изучил маячившее за окошком лицо, посмотрел на него с глазу на глаз и без всякого интереса сказал — ничего удивительно, так бывает. От одиночества ведь не только хорошее может тебя навещать. Ожидает своей очереди всё; и то, что страшно и то, что плохо. Мне ещё повезло, что первым меня заметил он, безобидныйТелониус Белк, а ведь могло посетить нечто более ужасное.
Одна радость, — продолжает Телониус Белк, — играть под таким строгим взглядом, к ак у Козла я научусь гораздо скорее. От ужаса. Последствия будут непредсказуемыми, но играть я научусь лучше всех. Это многие из его знакомых ребят проходили, и он в том числе. Шесть лет на кровати, к примеру — это ведь вовсе не шутка. Главное, не отступать от намеченного, ни на шаг. А там глядишь — научился.
— То есть если просто взять его, да закопать — это не поможет? — спрашиваю я и, зевнув, гашу свет. Лицо старого саксофониста моментально вырастает за окном как надутый воздушный шарик.
Белк не отвечает, задумчиво танцуя на столе несогнутыми пальцами. Это как балет, но по-медвежьему неуклюжий. Два шага вперёд. Потом споткнулся, упал. Потом, наконец, взлетел, как будто на парусах. Но приземлился опять-таки — неуклюжим медведем.
— Не поможет? Ведь так? — настаиваю я.
— Да, это так, — ответил Телониус Белк.
Первый погожий, почти весенний солнечный день пришёл в Тууликаалио неожиданно в феврале и, при этом, в его самом начале. До наших мест даже русские с мангалом добрались, но байкер с первого этажа их сердито прогнал (и правильно сделал).
Байкера, кстати зовут Том.
«Том из Финляндии», — представился он мне после того как я сыграл специально для него тупую вариацию на тему Сибелиуса и третьего течения, от «Модерн Джаз Квартета». Кудряшка, поливавшая цветы под окном с чего-то зашлась от хохота. А вот байкер не хохотал. Мой Сибелиус вызвал у него реакцию далёкую от нормальной. Он долго тёр глаза не в силах сдержать слезу и Белк потом жучил меня тем, что и мне теперь хана — придётся теперь упражняться на Сибелиусе каждый вечер.
