Как-то на дежурстве я спросил Тимчука:
— А кто такой вор в законе?
— Это человек, который пользуется авторитетом среди воровских, — говорит он и продолжает со знанием дела. — Зэки «воровской масти» не имеют права работать — вор живет только с того, что украл. Вором в законе может стать только тот, кто никогда не работал, не служил в армии и вообще ничем не «помог» властям. Они полностью ее отрицают. От сюда и «отрицалово» — небось слыхал такое выражение? А узнать таких зэков просто — на плечах и на коленях они накалывают восьмиконечные звезды на манер «розы ветров». А означает это — «никогда не встану на колени» и эти руки никогда не будут трудиться. У нас на двенадцатой был один. От таких стараются изба-виться всеми доступными средствами. Считай, что это второй человек после начальника колонии. Без его ведома не происходит ни одна драка, ни одна поножовщина. Он руководит преступным миром даже из тюрьмы. Был у нас такой, фамилию называть не стану. Не успел он поступил к нам в колонию, как через две недели на его счету было уже сто тысяч рублей…
Очередная новость всколыхнула поселок. Накануне арестован директор завода Валерий Михайлович Киселев. Это передается из уст в уста. Кто уверяет, что брали его с автоматами. Оце-пили, мол, гаражи, а там видимо невидимо товара и все импортное. А кессон полон сахарного песку. Гаражей как, сказывают, у него три. Другие передают, что из его квартиры вывезли все, вплоть до стенки. И что в другом гараже стоят еще три стенки. А кто-то божится, что арестовали его всего на семьдесят два часа, как будто бы по сто двадцать второй статье, временно, и что вот — вот могут выпустить.
На улице холод. Коленки морозит, прохватывает сквозь брюки. Завтра собираюсь ехать в колхоз «Угла». Сфотографировать несколько человек на документы. Ехать предстоит с пересадкой на чебсарском перекрестке и ловить попутку. Прикидываю как потеплее одеться.
Двенадцатого января приходит жена на обед и с порога:
— Арестовали Ноженко. Мне рассказала Батырева. Будто бы даже наручники надели.
— Этого следовало было ожидать, — не удивился.
А тринадцатого я был на смене. Тут уже рассказывали о последнем аресте со всеми подробностями, говорили правду и не правду. Ходил с обходом по цехам. Зашел к рабочим бывшей своей бригады:
— Вроде бы начальника цеха арестовали?
Татьяна Комарова свидетельствует. — Милиции-то столько было. Брали на планерке. В наручники сразу.
— А за что, — говорю, — наручники-то?
