— Я бегу туда, — растолковывает Цыганов. — Лежат пять щитов. И след вдоль реки. Первый раз кто-то вроде бы удачно провез, а во второй попытке, попался Левину. Тот был с собакой. Но вместо того, чтобы хватать вора, бросился за помощью. Короче, тащивший фанерованную плиту убежал. А может Левин специально отпустил? Воротился к себе. А мне в телефонную трубку Чистяков из РОВД: «Юра! Что там у вас случилось. Я сейчас приеду». И мы с ним — по следу. И знаешь? Упорный он, мужик, который тащил. Дошли почти до шлюза. Там след потерялся. Санки нашли за магазином. Брошены. Чистяков забрал их как улику. Обещал, что все равно раскрутит это дело. Дескать, передай Левину.
Утром Левин спрашивает:
— Что известно от Цыганова?
— Ходили до шлюза.
Левин хмыкнул и, мне показалось, повеселел. Посмотрел на собаку — молодую немецкую овчарку, назвал ее по имени и сказал, обращаясь к ней, что ее надо обязательно отдавать в школу и учить.
А спустя некоторое время Николай Васильевич проговорился, что Левин, мол, сказал, что побоялся он приближаться: «А он ещё мне наподдает». — А нам-то каково? Когда обходы делаем…
Очередная смена третьего января. Накануне продуло. Насморк. Нос дерет. Чихаю. Глаза слезятся, а температуры нет. Сижу на смене и вздыхаю: «Пойти бы на больничный…».
Пришел со смены. Дай, думаю, отмечусь посещением в участковой больнице на втором. Там я не разу не был. По крайней мере как поступить с носом порекомендуют.
Пришел. В коридоре очередь. У мужика спрашиваю: «Кто крайний?»
— Ты к кому?
— К врачу. В третий кабинет.
— А Орловой сегодня нет.
— А мне все равно к кому.
— Ступай в регистратуру.
Сидит миловидная женщина за пятьдесят. Щечки румяные. Я в окошко голову сую, а она сразу:
— За больничным?
Её вопрос мимо ушей пропустил:
— Загрипповал немножко.
Спрашивает адрес проживания.
— Вашего участкового врача нет. Ждать будете или к Цитурян направить? Вы у нас ни разу не были?
— Нет. В первый раз.
— Тогда надо вам и карточку выписать.
Подает направление и карточку.
В очереди оказался седьмым или восьмым. Но больно уж медленно она шла. Не один раз порывался встать и уйти. —Чего сижу? И сам знаю, что надо хорошо прогреться — сходить в баньку, выпить стопку и все как рукой снимет. Правда, среда, день не банный. А завтра четверг — не приемный день. А вдруг разнедужится! Нет, — думаю, — надо посидеть. Да и нос вовсю дерет. А рядом женщина — вот кашляет, вот кашляет. Подошла она к двери врача, стоит рядом с моим стулом и зашлась в кашле. Ей вторит другая. Итак через раз кашляют. Больные, из очереди, сочувственно советуют им делать ингаляцию с содой. Сильно простыли. Одним словом — ходячие инфекции. Мне стало стыдно, что я сижу без температуры и кашля. А только нос дерет. Защекотало там. Из глаз слезы. Отвернулся лицом к стене и чихнул два раза подряд. Достал мокрый платок и высморкался. Женщина, что особенно усиленно кашляла, опасливо отошла от меня. Села на стул на противоположной стороне.
