Через пять дней после интервью было Рождество. Самым лучшим бесценным подарком к нему оказалось поздравительное письмо из колледжа от этой самой «деканши-гольфистки» о том, что я успешно прошла интервью и при первой возможности мне дадут часы, класс.
Такая возможность появилась очень быстро, сразу после рожденственских каникул. И хоть мне дали класс только два раза в неделю по два часа и ехать мне надо жутко далеко, но счастью моему не было предела! Это ведь мой первый постоянный класс (на один семестр) в Америке! Не говоря о том, что платят там за четыре часа столько, сколько клерку за шестнадцать. В моем классе тридцать два человека из Мексики и один из Сальвадора. Когда я им пытаюсь что-то сказать по-испански, они «балдеют» («тащатся»), это ведь их родной язык. Как описать это чувство, когда на тебя с восторгом смотрят тридцать три пары глаз и называют тебя «учитель», Maestra (словно я их гуру), и благодарят без конца? Многие живут в Америке по десять – двадцать лет и почти не говорят по-английски, хотя давно имеют право на получение гражданства.
Наконец-то мне дали (не прошло и двух лет и семи месяцев) долгожданный статус постоянного жителя. Теперь я являюсь обладателем маленькой, но очень важной пластиковой карточки с грозной надписью Alien Resident. Почему грозной, потому что alien по-английски значит «пришелец, инопланетянин». И вот, я такой пришелец, теперь весь из себя законный. Получив «инопланетянина», я тут же объявила Майку, что теперь имею право менять мужа. Это так, не столько для острастки, сколько для красного словца. Чего уж его стращать. Он у меня очень ласковый, худенький, большеглазый, пьет молоко галлонами (галлон – четыре литра) и предоставляет мне полную свободу действий.
С деньгами, как всегда, напряженка. Ведь я даже не работаю половины времени, а только двадцать-тридцать процентов. Поэтому пока нет от меня особого вклада в семейный бюджет. А точнее, то немногое, что я зарабатываю, я тут же трачу на себя. Вот, дантисты мне выдвинули целый проект зубных работ. Ведь не могу же я без приличной улыбки. Приходится много платить. Тут это очень дорогое удовольствие, хотя у нас и есть медицинская страховка. Например, коронка может стоить шестьсот долларов, а со страховкой платишь двести-триста. Но говорят, что гарантия тридцать лет.
Теперь я стою на учете как учитель на замещении в пяти школьных районах. В пять меня уже вызывали, а вот шестой молчит как рыба, будто меня там и нет в списке и будто я не обивала там порогов. Если три месяца назад я еще не была уверена в том, хочу ли я учить хиспаников (иностранцы в классах в основном испаноязычные) или нет, то теперь я знаю, что хочу. Меня вызывают в разные взрослые классы, где я практикую испанский по ходу дела. Я знаю много слов, но связно говорить умею только несколько фраз, о том, насколько я знаю испанский и что мне нужна практика. Мексиканцам очень удивительно, что вот я русская, преподаю английский и еще что-то пытаюсь лепетать по-испански.
