Вот как-то звонят мне из клуба и дают телефон одного офиса. Там требуются люди печатать на компьютере документы по недвижимости. Я говорю: «Ведь я не профессиональная машинистка, у меня нет скорости печатания. Тут у них скорости бешеные – пятьдесят пять – сто десять слов в минуту. По сравнению с американской печатной «ракетой» я – лошадка, везущая хворосту воз. Но мне член клуба советует: «А ты позвони, не повредит!» И я звоню, твердо уверенная в тщете очередной попытки. Трубку берет мужчина. Начинаю объясняться. Он вдруг спрашивает: «Вы что, русская?» Я очень радуюсь такой умной догадке и начинаю быстро и сбивчиво говорить ему о том, что да, я русская, что я бьюсь-колочусь в поисках работы, что без работы третий год. Он говорит, что печатать я не смогу, но проверять-то документы я смогу. И назначает мне встречу в этот же день. Я, быстренько прикинув, что надо быть в надлежащем виде на интервью, собраться с мыслями, поэтому предлагаю утро следующего дня. Он соглашается, и утром, приодевшись, как обычно для интервью, в бизнес-слегка нарядный стиль, я еду.
Мой телефонный собеседник оказывается невысокого роста довольно симпатичным мужчиной лет сорока трех-сорока четырех. Зовут Грэг. (Гришка, значит, тут же смекнула я). Грэг из той породы людей, пообщавшись с которыми, через полчаса начинаешь думать, что ты их уже знаешь всю жизнь. Мы с ним находим общие темы для шуток, смеемся. Он мне говорит: «А что это ты так вырядилась?» Я говорю: «Ну как же, как учили, интервью все же». Он: «Да брось ты, тут можно и попроще, во всяком случае без каблука. А то, неровен час, тебя на улице схватят в таком виде». Он имеет в виду мексиканцев, которые сигналят, если только увидят кусок ноги. Мы с ним договариваемся, что он подкопит для меня напечатанных документов для проверки и через недельку позвонит. И как раз через два дня после этого Майк ломает ногу. Я неделю моталась дом – больница и думала, что ведь не верю, что этот Грэг позвонит и действительно даст мне какую-то работу. Ведь я уже четыре месяца бегаю с разрешением на работу – и никаких результатов. Сколько исхожено, сколько сделано звонков, сколько разослано моих резюме – и ничего! У меня три разных резюме: учитель английского для взрослых иностранцев, переводчик русского и клерк. Кстати «клерка» я изобрела после тщетных почти трехмесячных поисков учительской работы или переводчика. Не совсем тщетных, но пока все это такое редкое, внештатное, непостоянное. Например, я учитель на замещении (саб). Я называю себя в шутку «сабститутка». Вызывали пока всего три раза в одну школу. Вызывают, когда не выходит постоянный учитель. Но в списке-то у них тридцать таких желающих-сабститутов, как я! Попробуй дождись своей очереди на вызов. Переводы нужны еще реже. И вот, осознав все это, я в муках родила третье резюме на себя, на клерка. В котором написала, что я незаменимый и талантливый клерк, какого не сыскать во всей Америке (особенно учитывая опыт работы в разных советских офисах, где все офисное оборудование состояло в обычной картотеке и простом калькуляторе). Потому-то я и рожала его в муках. О скорости же печатания я там умалчиваю. Кому нужна такая «ракета» двадцать пять-двадцать шесть слов в минуту? И вот, почти уверенная в том, что Грэг забыл, что обещал мне дать работу корректора, устроив Майка дома после больницы, я все-таки звоню Грэгу, чтобы справиться о своей судьбе. И он действительно меня приглашает в понедельник приезжать на работу, первый день. Но я все не верю. Не верю, когда он мне показывает мой стол, не верю, когда отрабатываю первых пять часов за этим столом. Ведь он не спрашивает у меня никаких документов. Американцы ведь жуткие бюрократы, и тут, с Грэгом, это все совсем не укладывается у меня в голове. Сколько я переписала бумаг, заявлений в совершенно ненужных местах, где даже не собирались мне ничего предлагать! А тут вдруг дали работу и ничего не спрашивают. Ну батенька, это Америка, страна чудес. В конце недели я вкрадчиво говорю Грэгу, не хочет ли он, как бы невзначай, взглянуть на мои документы? Он, как-то отмахнувшись, говорит: «Ну ладно, сделай копии идентификационной карточки и разрешения на работу». Я тут же побежала барашком, сделала копии, приношу. Вот неделя, другая проходит, я работаю, о деньгах мне никто даже не намекает, словно я работаю в целях благотворительности. И вот наконец, в конце третьей недели, когда я уж надумалась всякого, мне дали первый в моей жизни в Америке чек – то, что я заработала за две недели. Тут только я поверила, что я при работе. Пусть она без гарантий, так как это частный бизнес Грэга, но все-таки это работа! Есть у него работа, он нанимает людей, нет – он от них избавляется. Но мне об этом думать некогда. Мне нужны деньги на машину. Я иду и работаю. В конце первой недели меня посетила мысль, что на такой работе можно деградировать, читая одни финансовые документы целыми днями. И я нашла отличный выход. Я принесла маленький магнитофон с наушниками, кучу кассет. И приятно провожу время, слушая свою русскую музыку или испанские уроки. Радио в офисе горланит целый день, но американский заезженный рок или новые, но уже заезженные шлягеры не отвлекают меня от занудства проверки документов, поэтому я прибегла к своим кассетам.
