– Ты еще кто такая?! – «Красавец» невольно сделал шаг назад.
– Я-то?.. Хе-хе… знамо дело кто. Можешь звать меня ведуньей. А ведаю я про то, как одну кикимору извести, а через нее – и боярина шибко пронырливого.
Бабка выглядела как оживший мертвец: крючковатый нос, черные зубы, изрытое морщинами лицо…
– Да ты сама страшнее кикиморы будешь, – брезгливо произнес шишколобый.
– Мою красоту, любезный, хе-хе, не всякому распознать дано. А тебе нынче не про то мыслить надобно. – Скрипучий голосок полностью соответствовал жуткому образу нечисти.
– Ты еще станешь меня учить, чего надо, а чего нет? – Иэлиган старался держаться, как подобает эльфу: смотрел свысока, говорил с презрением, готовясь в любую минуту атаковать.
– Не учить, а совет дам, как мою сестрицу извести и Даниле урон сотворить немалый.
– Сестрицу? – Иэлиган присмотрелся к безобразной старухе. – Это не то страшилище, что подле Крашена в болотах живет?
– Во-во, страшилище и есть. Хочешь вызнать, в чем ее сила и как ту силу сгубить можно?
– А мне-то это зачем? Велика доблесть – со старухами воевать, – стараясь показать полное безразличие, сказал эльф. В последнюю очередь ему хотелось еще раз встречаться со знакомой кикиморой.
– Я слыхивала, как то страшилище хвалилось, что некий молодой эльф у нее теперь на побегушках. Уж не про тебя ли речь?
– Мало ли о чем нечисть болотная по углам брешет, мне до того дела нет.
– Хе-хе, значит, и Данилу за дерзость неслыханную наказать охоты нет?
– Боярин тот заслуживает суровой кары, но вряд ли какая-то полоумная старая карга сумеет присоветовать нечто дельное.
– А ты сперва послушай меня, злыдню, хе-хе, а там и решишь, выжила я из ума али нет?
Иэлигана мечта покончить с Данилой не покидала никогда. Правда, эльф хотел, чтобы боярин сначала разобрался с метаморфом, а еще лучше – если бы эти двое уничтожили друг друга, сцепившись между собой.
– Ладно, старуха, говори, чего удумала, токмо быстрее. Мое время дорого.
– Знамо дело, хе-хе. Так вот, сестрица моя…
Бабка говорила минут десять, а в конце передала шишколобому небольшой мешок.
«До чего ж мерзкая старуха! Видать, не зря ее злыдней прозвали, – размышлял Иэлиган, возвращаясь к обходу территории. – Впрочем, козни старой ведьмы не лишены смысла, надо будет их хорошенько обдумать. Но действовать начну, лишь когда сам сочту нужным».
Проводив взглядом эльфа, злыдня забормотала под нос.
– Хорошо, что я первой добралась до владений этого чокнутого друида. Столько ценного успела тут раздобыть… Теперь-то я сумею разделаться с сестрицей! Больно много младшенькая на себя брать стала: сперва мой источник отхватила, а потом и законную добычу, нищенку ту сопливую. Девчонка-то, конечно, негодная, от нее самой проку никакого, но с полезной вещицей… Я старшая, к тому же злыдня – все должно быть моим!
