Щедрый Буге. Охотничья повесть | страница 56

— А как же вы попадете туда?

— Вход найду — лыжня знай.

— Какую лыжню? — не понял я.

— На небе звездную дорогу замечал? Это лыжня к нижним людям. Там, где она в горы упирается, там как раз вход, — вмешался Лукса.

— А я вот слышал, что у вас умерших на деревья кладут.

— Зачем деревья? Земля ложи. Деревья только детка ложи. Земля детка ложи

— мамка больше детка нет. Мамка роди — сильно кричи, — продолжал разговорившийся Аки, — маленький юрта ходи. Одна промышляй. Шибко трудно роди. Моя старший мамка умри, детка умри.

— Так это у вас вторая жена?

Ахи внимательно посмотрел на меня сбоку.

— Мужика всегда два мамка бери. Самый худой мужика одна бери, — ответил старик. — Зачем так говори? Одна!

Поняв, что обидел старика, я постарался отвлечь его, сменив тему разговора.

— Ахи, а вы к какому роду принадлежите?

— Киманко я. Лукса — Кяляндзюга. На Хоре два рода. Больше нет. Раньше люди много живи. После худой болезнь умри. Кто один тайга живи — живой ходи.

— Зато прежде зверя, наверно, больше водилось?

— О! Беда как много было, — возбужденно закивал старый охотник. — Кабан, олень, куты-мафа, медведь шибко много было. Только соболь мало. Ружьё не купи — дорогой, собака! Сангми делай. На большой зверь — большой сангми — «пау» делай. Зверя много, ружья нет — кушай мало.

— А сколько же вы в те времена соболей добывали?

— Говорю, мало соболь живи. Два-три лови. Больше не лови. Соболь перевал живи. Шибко трудный охота. Один год пять лови. Второй мамка бери. Думал — новый котел, топор купи. Хуза все брал Что делай без ружья?!

Проговорив так допоздна, легли спать. А я еще долго лежал, перешивая заново события памятного дня.

Старики ушли в стойбище встречать Новый год. Пират увязался за ними — проведать гвасюгинских дружков. Мне же не до праздников. Нужно работать и работать. План горит. Но новых следов мало. За два дня нашел всего четыре тропки.

Все же до чего хорошо, что есть у нас зима, ложится снег, трещат морозы. Жителям жарких стран я нисколько не завидую. Никакого разнообразия — круглый год одно и то же — бесконечное лето, пекло без всякой передышки. А ведь, не познав холода, трудно по достоинству оценить тепло.

И осмелюсь не согласиться с утверждением, что зимой в тайге скучно и жизнь в ней замирает. Бесспорно, летом она богаче, многообразнее, но зато недоступна взору. Это только на первый взгляд стоит тайга сурово, угрюмо, незыблемо, ничего в ней не меняется. Наблюдательный же человек может заметить много перемен даже в течение одного дня. Зимой жизнь тайги — как на ладони, и ничего невозможно утаить. Каждый след, каждая тропка может поведать удивительные истории. Да и мы сами сколько наследили в окрестностях Буге. Если посмотреть сверху, так вея тайга, наверное, словно пирог, изрезана на мелкие ломтики колеями от ваших лыж. Следы эти сейчас зримы, вещественны, но пригреет солнышко, и они исчезнут.