Важным фактором в развитии оперативного искусства стало умелое и широкое использование крупных подвижных танковых и механизированных соединений.
В ходе контрнаступления под Сталинградом теория глубокой наступательной операции получила блестящее практическое воплощение.
Советские Вооруженные Силы осуществили огромное по масштабам окружение, перехватив стратегическую инициативу противника.
Результаты Сталинградского сражения сравнить не с чем. Армии фашистского блока потеряли с 17 июля 1942 года по 2 февраля 1943 года около четверти сил, действовавших на советско-германском фронте. До полутора миллионов солдат и офицеров противника было убито, ранено и взято в плен.
Канны XX столетия стали сражением века.
Мне хотелось бы поделиться с читателями моим разговором с И. В. Сталиным о некоторых итогах Сталинградской битвы.
Разговор этот состоялся в 1952 году. Я отдыхал в Сочи, в то время я был Главнокомандующим Группы советских войск и Председателем Советской контрольной комиссии в Германии.
Время было послеобеденное. Раздался телефонный звонок. Я поднял трубку. Незнакомый голос спросил меня:
— Это Вы, товарищ Чуйков?
— Да, это я. С кем имею честь разговаривать?
С другого конца мне ответили:
— Говорит Поскребышев. Соединяю Вас с товарищем Сталиным.
От неожиданности я даже растерялся. Вскоре я услышал негромкий и спокойный голос со знакомым каждому грузинским акцентом. Сталин спросил:
— Как отдыхаете, товарищ Чуйков, как себя чувствуете?
— Отдыхаю хорошо, чувствую себя прекрасно, — ответил я.
— Вы могли бы приехать ко мне? — спросил Сталин.
— Как прикажете, товарищ Сталин! Я готов приехать в любую минуту.
— Сейчас за Вами придет машина. Приезжайте. Только не понимайте это как приказ.
На сборы у меня ушло не более десяти минут. Подошла машина. Ехали мы недолго. Сталин встретил меня у подъезда. Я вышел из машины и, подойдя к нему, отрапортовал:
— Товарищ Сталин, по Вашему приказанию прибыл!
Он мягко отвел мою руку от козырька и сказал:
— Зачем же так официально?! Давайте проще!
— Хорошо, товарищ Сталин. Но это у меня по привычке.
Сталин улыбался в усы.
— Если по привычке, то я тут не при чем!
Мы прошли в. большую комнату, в бильярдную. И. В. Сталин начал меня расспрашивать о положении в Германской Демократической Республике.
Ужин был собран на открытой веранде. Непринужденная обстановка за столом располагала к откровенности. Я спокойно отвечал на все вопросы, которые возникали у Сталина. Он вспомнил о Сталинградской битве и вдруг спросил:
