Не вовремя.
Очень не вовремя.
Не сейчас, когда я такая растерянная.
Но Марку, разумеется, на это было плевать с высокой колокольни.
– Уясни, пожалуйста, на будущее, что если хочешь сказать наследному принцу нет, то дотяни до того момента, когда сможешь сделать это тет-а-тет. – Он мягко оттолкнулся от стены пустого коридора и направился ко мне.
– То есть мне следовало пойти с тобой, а потом сказать, что разговаривать не намерена? – Я чувствовала себя злобной шипящей кошкой. И видела подвох в каждом его слове, в каждом жесте.
– Тебе следовало пойти со мной и выслушать все, что я скажу, – сухо ответил он, останавливаясь напротив. – На первый раз я тебя прощу. Но на будущее имей в виду, что за подобное отплачивается подобным.
– О-о-о, в следующий раз ты не захочешь со мной разговаривать? – вырвалось у меня. Нельзя. Ну нельзя так с принцем! Особенно с наследным. Но вот остановить себя я не могла. Что там мастер Ансельм говорил? Энергия некромантии? Она уже привычно накрыла меня удушливой волной, и я с трудом контролировала язык.
– Ты, Клэр, мыслишь примитивно. Для меня публичный отказ – это своеобразная обида. А у тебя, хмм… – он наигранно задумался. Выглядел при этом настолько самодовольно, что где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что его нынешний образ совершенно не вяжется с первым впечатлением.
И уж не знаю почему, но именно эта ускользающая мысль немного отрезвила.
– Хорошо, прости. Что ты от меня хочешь? – Темнота схлынула.
– Прости? – он удивленно приподнял светлые брови. И вот в этот раз эмоция показалась мне настоящей. – Так просто?
Второй вопрос прозвучал в три раза тише, но я услышала.
– Впрочем, у тебя сегодня была боевая магия, – сам себе объяснил принц. Я же не успевала за ходом его мысли. Да и смысла не улавливала. – Завтра после занятий в комнате номер пятьдесят три.
– Зачем? – Я даже назад шагнула.
– Ты моя курсовая работа, – спокойно пояснил он. – Вроде как ты сама согласилась побыть лягушкой. Будем тебя препарировать.
– В твоей комнате? – Еще один шаг.
– Тебя это напрягает? – он усмехнулся. – Довольно странно, если учитывать твои трудовые подвиги.
– Мои трудовые подвиги заключались в стирке, глажке и приготовлении завтраков и ужинов, – я вспыхнула, но старалась говорить спокойно. В этот раз черная дымка не накатила, она темным пламенем заколыхалась в груди.
– Можно сказать, мастер широкого спектра, – он криво улыбнулся.
– И мне было бы комфортнее, если бы наши занятия проходили в каком-нибудь кабинете, а не в личных покоях, – сделала я вид, что не заметила его фразы.
