– С которым ты вступил в сговор.
– Какой еще «сговор»?
– Сговор с целью убийства, – ледяным тоном ответил Уиллис.
– Чего?! – взвился задержанный.
– Не валяй дурака, Алан, мы калачи тертые.
– Слушайте, вы не того взяли. – Паренек испуганно переводил взгляд с полицейского на полицейского.
– Как вы собирались делить добычу?
– Какую еще «добычу»? – пролепетал подозреваемый.
– В жестяной коробке.
– Слушайте, да я ее вообще в первый раз вижу.
– Значит, так, Алан, – строго произнес Уиллис, – хватит нам лапшу на уши вешать. В этой коробке тридцать тысяч долларов.
То ли Перри оказался слишком умен и потому не попался в расставленную детективом ловушку, то ли он не знал, что в коробке должно было лежать пятьдесят тысяч. Паренек просто покачал головой и промолвил:
– Ничего я про добычу не знаю. Меня просто попросили принести из парка коробку. Я это и пытался сделать.
– Кто тебя об этом попросил? – подался вперед Уиллис.
– Здоровый такой блондин со слуховым аппаратом.
– Неужели ты всерьез рассчитываешь, что я в это поверю? – фыркнул детектив.
Эта фраза являлась сигналом к началу спектакля, который детективы уже неоднократно разыгрывали перед подозреваемыми. «Сбавь обороты, Хэл», – вступил в игру Мейер. Он тоже произнес условную фразу, дававшую Уиллису понять, что Мейер готов взять на себя роль его антипода. Уиллису предстояло разыгрывать из себя мерзавца и негодяя, пытающегося всеми правдами и неправдами повесить дело на бедного, несчастного Алана Перри, тогда как Мейеру предстояло изображать отеческое сочувствие. Остальным детективам (в том числе и Фолку из восемьдесят восьмого участка, знакомому с правилами игры и нередко пользовавшемуся аналогичным приемом у себя на работе) отводилась роль бесстрастных и объективных хористов из древнегреческой трагедии.
Даже не посмотрев на Мейера, Уиллис проворчал:
– Что значит «сбавь обороты»? Этот гопник нам пока ни слова правды не сказал!
– А вдруг его действительно попросил о помощи какой-то блондин-здоровяк со слуховым аппаратом? Может, не будешь его перебивать? Дай ему самому рассказать-то.
– Ага, а если он скажет, что его попросил забрать коробку полосатый слон в розовый горошек, ты ему тоже поверишь? – насмешливо произнес Хэл. – А ну говори, козлина, кто твой подельник!
– Да нет у меня никакого подельника! – взвизгнул Перри. Повернувшись к Мейеру, он умоляюще произнес: – Не могли бы вы объяснить ему, что у меня нет подельников?
– Хэл, давай ты успокоишься, – миролюбиво произнес Мейер. – Ну, слушаю тебя, Алан, рассказывай, как все было.
