– Есть, сэр, – ответил Хоуз и вышел из кабинета.
Энди Паркер, разбуженный глухими голосами детективов, получивших выволочку, отер рукой лицо, высморкался и произнес:
– Маляры просили передать вам привет. Они все сделали и ушли.
– Слава богу, – вздохнул Мейер.
– Кстати, тебе звонили из прокуратуры, – добавил Энди.
– Кто именно?
– Ролли Шабрие.
– Когда? – вскинулся Мейер.
– Кажись, с полчаса назад.
– Почему меня не позвал?
– По-твоему, мне надо было вломиться в кабинет к лейтенанту во время летучки? – изумился Паркер. – Нет уж, спасибо.
– Я ждал этого звонка, – промолвил Мейер и поспешно набрал номер Шабрие.
– Кабинет мистера Шабрие, – произнес бодрый женский голос на другом конце провода.
– Бернис, это Мейер Мейер из восемьдесят седьмого участка. Я тут узнал, что мне звонил Ролли.
– Совершенно верно, – согласилась Бернис.
– Ты не могла бы меня с ним соединить?
– Он уже уехал и сегодня больше не появится.
– Что значит «больше не появится»? – удивился Мейер. – Сейчас только начало одиннадцатого.
– Ну… – немного замялась Бернис, – просто никто не любит работать по субботам.
* * *
Черная жестяная коробка с пухлой «куклой», сооруженной из пятидесяти тысяч клочков газетной бумаги, лежала в Гровер-парке прямо посередине третьей по счету скамейки, стоявшей на дорожке, которая брала начало от Клинтон-стрит. На скамейку ее водрузил детектив Коттон Хоуз. Перед тем как пойти на задание, он натянул на себя термобелье, два свитера, пиджак с брюками и ухогрейки. Хоуз был профессиональным лыжником. Ему доводилось ходить на лыжах, когда максимальная дневная температура не превышала минус двадцати, а минимальная опускалась до минус тридцати пяти. Хоуз помнил, как у него немели от стужи руки и ноги, как он стремительно летел на лыжах вниз по горному склону. Быстрей, быстрей вперед – не потому, что спуск доставлял ему удовольствие, не ради спортивных рекордов, а чтобы быстрее добраться до костра в лагере, прежде чем он превратится в сосульку и разлетится на тысячу льдинок. И все же Хоузу казалось, что он никогда в жизни так не мерз, как сейчас. Работать по субботам само по себе неприятно, а уж когда тебе вдобавок приходится торчать на морозе, от которого кровь стынет в жилах, – так это вообще кошмар.
Помимо Хоуза, тем субботним утром мужественно сносили порывы ледяного ветра и лютую стужу следующие люди:
1. Торговец баранками, стоявший у входа в Гровер-парк.
2. Две монахини, перебиравшие четки на второй по счету скамейке.
