Впрочем, это неважно.
Представь, мне сегодня не дали спать эти чёрные птицы за окном. Такие большие, бессмысленные и крикливые, с лакированными здоровенными носами. Я вскочила от их криков на подоконник — посмотреть. Они прыгали по веткам, взлетали, садились и о чём-то без конца ругались с другими птицами, такими же большими и бессмысленными, только серо-белого цвета. Не понимаю, зачем нужны такие безобразные клювокрылы? Мне куда более приятны маленькие птички, размером с половину моего хвоста — вот эти так прямо очаровашки, и с ними, наверно, интересно было бы иметь дело.
Говорят, мой папа дружил с вороной — большой, крикливой и с носом. Я-то отца не помню, но мне рассказывали. Он чёрный, и она чёрная. Ходили по двору друг за дружкой: она каркнет, он побежит; она от него — он за ней; он обратно — она за ним. Так вот и жили в любви и согласии… Не в неё ли я такая уродилась?
К чему это я? Пустое, в сторону.
Кстати, ни Адам ни Ева не обратили никакого внимания на крики и дрязги этих летающих монстров. Только Адам что-то пробормотал, поворочался с полминуты и снова засопел. Ева даже не шевельнулась.
Я вообще удивляюсь, глядя на Адама и Еву. Не могу не поделиться с тобой моими наблюдениями. Дело в том, что у них в жизни присутствует утомительно бесконечное количество мелочей, которыми они занимаются всё время, когда не спят. Спят они, кстати, удивительно мало и по большей части ночью, но это ладно. Главное, что они погружены в свои бессмысленные мелочи и при этом как будто совершенно не замечают важного — того, что одно только есть на потребу.
Например, они всё время что-то делают со своей шерстью, и без того весьма странно растущей, чтобы она стала ещё страннее. Затем, они постоянно меняют свои разноцветные шкурки, даже, бывает, по несколько раз в день, как будто хотят, чтобы их не узнали. Хотят утаиться от кого-то. Смешные! Как будто не понимают: меняется только их обличье, а запах-то остаётся! Ева ещё к тому же каждый день рисует что-то яркими красками на своей мордочке.
Да. Ещё того удивительнее их времяпрепровождение вечером. К примеру, они любят сидеть и пялиться в плоский и непонятный предмет, отдалённо напоминающий окно. Они глядят туда с необъяснимо азартным вниманием, как будто там что-то происходит. А там ничего нет (я заглядывала), кроме блестящей непрозрачной поверхности, на которой всё время вспыхивают и гаснут разноцветные пятна. Им, Адаму и Еве, вероятно, мерещатся в этом мельтешении настоящие предметы и существа, потому что Адам при этом иногда кричит, иногда хохочет, а Ева даже может и всплакнуть.
