Рассказы о землепроходцах | страница 51
— Славно! — похвалил Беринг. — Так и далее хорошо без происшествий быть. — И вздохнул: — Путь-то далекий...
И сразу спало напряжение. Чуть порозовев, Чириков спросил, не было ли дополнительных разъяснений насчет экспедиции.
Попыхивая трубкой, Беринг ответил, что перед смертью Петр собственноручно сочинил инструкцию.
Из шкатулки, стоящей на столе, он вытащил свернутую в трубку бумагу и протянул Чирикову.
«Надлежит на Камчатке или в другом тамо ж месте зделать один или два бота с палубами.
На оных ботах плыть возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля — часть Америки.
И для того искать, где оная сошлась с Америкой, и чтоб доехать до какого города европейских владений или, ежели увидят какой корабль европейской, проведать от него как оной кюст называется и взять на письме и самим побывать на берегу и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды».
— Значит, дело наше не отменяется? — облегченно вздохнул Чириков.
Усмехнулся Беринг. Значит, и этот молоденький лейтенантик мучился теми же, что и он, Беринг, сомнениями. Ему, Берингу, даже сон сегодня привиделся. Приснилось то празднество в честь «дедушки». И он, Беринг, смотрит на шлюпку, где адмиралы сидят на веслах и гребут неумело, недружно. С трудом удерживает курс Петр, сидящий на руле... Но что это? Уже нет никого на корме: без руля — неведомо куда — плывет шлюпка...
Но вместо Беринга ответил Шпанберг.
— Посмертная воля государя — закон для его подданных! — сказал он, уставившись на Чирикова бесцветными выпуклыми глазами.
16 февраля двинулись дальше в путь.
Служба грозная государева
Наконец-то увидели в сибирских городах и острогах неведомую еще здесь доселе форму морских солдат.
Испуганно крестились вслед морякам женщины. Непредставимо было, чтобы перевезли из Петербурга в Охотск через всю страну и якоря, и пушки, и все корабельное снаряжение.
Умер Петр, но воля и мертвого царя гнала посуху эти корабли с запада на восток страны. Отрывисто звучали в подгнивших острожках непривычные здесь морские команды. Казалось, что вся Сибирь по воле покойного императора превращается в огромный корабль. Куда, в какие времена суждено плыть ему?
Скребли в затылках сибирские купцы, грозно хмурились всевластные местные воеводы. Казаки, прислушивались к тягучим матросским песням, думали о своем.
«Занесла меня кручинушка, — пели по вечерам матросы. — Что кручинушка велика-ая — служба грозна-ая государева...»
