Рассказы о землепроходцах | страница 45
И день был праздничный.
Над тихой водой залива медленно рассеивались клочья орудийного дыма. Закончилась, закончилась великая война, наступала мирная жизнь... Гремели салюты, раздавались награды, чины...
Счастливый отец тоже надеялся на производство в следующий чин. Что ж? Пора...
Берингу было уже за сорок, самое время сделаться полным капитаном.
Отставка
Когда Беринг узнал об этом, он часто заморгал ресничками и массивное лицо его с отчетливо обозначившимся вторым подбородком сделалось вдруг растерянным, как у обиженного ребенка.
Произошло это в конце декабря.
Среди других капитанов баллотировался в коллегии и Беринг, но его оставили без повышения.
Падал мокрый снежок.
Он налипал на суконный плащ, сугробчиками лежал на плечах, но Беринг не замечал снегопада. Помаргивая, брел он по Петербургу и все не мог понять, что же случилось...
После окончания Амстердамского кадетского корпуса уже двадцать лет служил Беринг в России. Двадцать лет жизни — это двадцать лет... И не потому ли и Россия — огромная, разворошенная, как муравейник, страна — стала и его, Беринга, страной? А город, по которому он брел сейчас сквозь снегопад, — его городом?
В 1703 году, когда Беринг поступил на русскую службу, здесь, на Заячьем острове, началось невообразимое столпотворение. Русская речь мешалась с чухонской, медлительные украинские песни, что звучали порою по вечерам над землянками, прерывались резкими вскриками лопарей, перегонявших впряженных в волокуши оленей. Из огромных печальных оленьих глаз текли слезы. Впрочем, из чьих глаз не текли они в этом, из болотной топи растущем, городе.
Молодому флотскому офицеру было тогда двадцать четыре года, и что должен был чувствовать, он, не видевший ничего, кроме чистеньких улочек Амстердама да еще корабельной палубы?
Но рос этот город, одевая свои болота в гранит, и все приходило в должный порядок, тот порядок, которому уже служил и он, Беринг. Получив чин лейтенанта, Беринг поселился в 1706 году в своем доме. На Адмиралтейском острове было выстроено сто изб для морских офицеров.
Прошло семнадцать лет, а дом этот так и стоит на прежнем месте, только появились три года назад на окошках горшочки с геранью, привезенные шестнадцатилетней Анной Матвеевной из Выборга. Но окрестность уже не узнать... Вдоль Невы стеною поднялись богатые дворцы. Замощены булыжником улицы. Город, выросший на болоте, стремительно обретал красоту и строгость.
