— Простите, моя госпожа, слетело правое колесо, — затараторил он на едином дыхании, — я давно говорил господину, что его бы в ремонт: там заклепка совсем разболталась. А на этих дорогах, сами видите, сладу нет… Как сошли с главного тракта, так и трясемся нещадно. — И с беспокойством: — Надеюсь, вы в добром здравии, госпожа? Не ушиблись в падении? — Он окинул ее быстрым взглядом.
— Со мной все в полном порядке, благодарю, Айк, — успокоила слугу девушка и осмотрелась.
Отлетевшее колесо укатилось в овраг и застряло в кустах ежевики, и карета, одним боком лежавшая на дороге, казалась донельзя жалкой. Словно лягушка с оторванной лапой…
— Нам бы помощь позвать, моя госпожа, — развел мужчина руками, — самому мне с этим не сладить. — И поглядел в сторону Шерман-хауса: — Может быть…
— Ни за что! — оборвала его Аделия самым решительным тоном. — Мы справимся сами…
— Но как?
Девушка глянула на дорогу, и, постояв немного задумавшись, произнесла:
— Я пойду в Айфорд-мэнор пешком и отправлю сюда наших слуг. Так будет вернее всего!
— В Айфорд-мэнор, моя госпожа? — почти ужаснулся слуга. — Но до него не меньше двух миль пешим шагом. Как же вы одолеете их одна, да еще в…
— Ты забываешься, — строго одернула его девушка. — Я приказываю тебе оставаться и присматривать за каретой.
Айк потупился, если не убежденный в правоте госпожи, то, по крайней мере, привыкший исполнять приказания. А она, запахнувшись в подбитый бархатом плащ, уже направилась по дороге в сторону мэнора…
Весна только-только вступала в права: в воздухе витал аромат распускавшихся почек, чуть горьковатый, смешанный с ароматом земли, он кружил голову, как молодое вино.
И Аделия вдруг ощутила себя впервые за долгое время счастливой…
Такой, что захотелось припустить по дороге до самого дома.
Бежать… подпрыгивать… и кружиться…
Забыть о месяцах в Лондоне с его ужасным зловонием, нравами и беспорядком — все это стало ей одинаково ненавистным — забыть… о муже, который появлялся в доме так редко, что она ощущала себя совершенно заброшенной.
И забыть Валентайн Мартелл…
Муж привел ее в дом сразу после прибытия в Лондон, сказал, что нашел для нее компаньонку. Мол, знатные дамы просто обязаны иметь при себе такую особу, способную скрасить их одиночество. И Аделия не воспротивилась… Все еще полагала, что проблему можно решить простою покорностью.
Но просчиталась…
После той ночи Джон даже смотреть на нее не хотел, казалось, присутствие Шермана в их с мужем спальне сделало ее прокаженной. Он даже ни разу ее не коснулся… Пусть Аделия и старалась стать желанною для него, видит бог, очень старалась, но, верно, не стоило скрывать правды.
