Я поняла, что улыбаюсь во все тридцать два зуба. Вот это реклама! Вот это маркетинг. Знать бы еще, что за «Белый кролик» такой — только ради смеха откликнулась бы на подобное предложение, не задумываясь. Как тут и советуют… Подумать только, «многоуважаемая», «… с долженствующим почтением», «несказанно счастливым» — все эти высокопарные фразы буквально завораживали и веселили меня одновременно. Я повертела конверт в поисках указанного номера телефона или хотя бы Е-мейла, на который можно было бы написать… Ничего. Девственно белое полотно конверта и маленький оттиск кролика… в жилетке и при часах.
Во входную дверь позвонили, и мама прокричала:
— Девочки, откройте дверь — у меня руки в муке!
Саманта все еще сидела, запершись, в ванной, и я нехотя побрела к двери.
— Добрый день! — ослепил меня белозубой улыбкой странного вида мужичонка, едва ли пяти футов ростом. К слову, белоснежной у него была не только улыбка, но даже — строгий костюм кипенно-белого цвета, как у капитана круизного лайнера, да и шевелюра на голове тоже… Пушистые волосенки белоснежным облаком покрывали его макушку, и я невольно засмотрелась на это чудо невиданное, выпучив в изумлении глаза. А он, так и не дождавшись ответной реплики, продолжил: — Мисс Леннон, не так ли? Мисс Саманта Леннон… Если бы вы только знали, насколько я рад лицезреть вас сегодня.
— Аааа… — я открыла было рот для возражения: мол, никакая я не Саманта — я Кира. Только белоснежный джентльмен поинтересовался:
— Приглашение. Вы не могли бы показать его мне?
Я все еще держала не менее белоснежный лист плотной бумаги с приглашением в правой руке и потому автоматически протянула его просителю.
Тот одарил меня еще одной солнцеподобной улыбкой, а потом — вот этого я совсем не ожидала! — выхватил приглашение из моих рук и припустил прочь по садовой дорожке.
— Эй! — закричала я, обретя-таки пропавший от возмущения голос. — Верните его немедленно! Вы, злостный, маленький воришка.
Мой мнимый, как я понимаю, капитан круизного лайнера остановился у калитки и обернулся: на лице его, как приклеенная, блуждала все та же задорно-вызывающая улыбка. По крайней мере, мне она именно такой и показалась: вызывающей и дерзкой… Мол, ничего-то ты от меня не получишь, глупая девчонка! Стой на порожке да смотри, как я улепетываю с твоим письмом в руках. Он даже помахал им в воздухе… И это уж точно было лишним.
— Это мое письмо, ты… ты… — ругаться я не любила, а потому подходящее слово, как на зло, на ум не приходило, а вот разозлилась я не на шутку. — Верни его немедленно, слышишь? Я в полицию позвоню. Я… я…
