Под этот своеобразный диалог с самой собой я наконец и засыпаю.
… И просыпаюсь от настойчивого зова:
— Эмили, Эмили, Катастрофа, просыпайся немедленно! Я запрещаю тебе умирать на моем диване.
— Катастрофа? — хриплю явно несвоим голосом. — Что случилось? Кто умирает?
— Ну наконец-то! — Юлиан, растрепанный и полуобнаженный (явно еще не успел одеться со сна) возводит очи горе. — Я думал, ты умерла. Ну ты меня и напугала… — Потом прикладывает ладонь к моему лбу, и та кажется холоднее отколовшегося куска айсберга.
— Ты такой холодный. Я бы даже сказала, ледяной…
Он качает головой.
— Это ты полыхаешь жаром. У тебя температура под сорок. Неужели не чувствуешь?
Чувствую… что не могу оторвать голову от подушки. Что пересохшее горло дичайше болит… И голова буквально раскалывается.
— Что со мной?
— Это ты мне скажи, — паникует Юлиан, продолжая глядеть на меня испуганными глазами.
— Я вызвал «Скорую» — они должны скоро подъехать.
— Не стоило. Наверное, это из-за табачного дыма… — продолжаю хрипеть я. — Со мной такое иногда случается.
Юлиан всплескивает руками.
— Из-за табачного дыма? Ты шутишь, наверное…
— Ничуть. Я же говорила, что мне от него плохо делается.
— Но ты не говорила, что из-за него сляжешь с бешеной температурой и опухшим горлом! Пожимаю плечами.
Прости. Со мной такого давненько не бывало… Расслабилась.
В этот момент звонят в дверь, и Юлиан бежит открывать.
— Может, хотя бы оденешься для начала, — кидаю ему вдогонку, но тот даже не слышит. Впускает в квартиру двух санитаров и врача… Врач, пожилой мужчина в узких очочках, сразу же присаживается рядом и прикладывает к моему лбу электронный градусник.
— Ну что же, юная леди, покажите мне свое горлышко, — обращается он ко мне, словно к ребенку, и я послушно демонстрирую свое опухшее горло, абсолютно уверенная, что выглядит оно хуже некуда. Доктор, однако, ужаса не выказывает, только вдруг переключает свое внимание на Ангелику, кряхтящую под моим боком.
— А это у нас тут кто? Маленькая проголодавшаяся хулиганка? — И в сторону Юлиана: — Молодой человек, почему бы вам не забрать ребенка и не покормить его. Будьте добры!
Вижу, как у парня округляются глаза: полагаю, он так толком ни разу к Ангелике и не прикоснулся… Жду его ответной реакции, отрицательной скорее всего, но доктор вдруг подхватывает кроху на руки и передает ее Юлиану, как ни в чем не бывало.
Невольно присматриваюсь к этому эскулапу: уж не турбобабули ли его подослали? От них всего, что угодно, можно ожидать. И тут же себя одергиваю: так и до паранойи недалеко. Расслабься, Эмили! Но у меня все равно такое чувство, словно и этот доктор, и турбобабули, и вообще весь мир в радиусе ста километров знает о моей вчерашней слабости, проявленной в отношении Юлиана.
