Конечно, с моего конца коридора всех этих подробностей было не различить, но мне-то подходить ближе, чтобы рассмотреть их, не требовалось.
Мишень нарисовал я. Году, кажется, в сорок первом.
В Германии ее размножали многомиллионными тиражами. Она так ублажила мое начальство, что меня премировали десятифунтовым окороком, тридцатью галлонами бензина и недельным оплаченным отпуском с женой в "Шрейбер-хаусе" в Ризенгебирте.
Должен признать, что с мишенью я перестарался — ведь я не нанимался к нацистам художником, — каковой факт и представляю для обоснования выдвигаемых против меня обвинений. Думаю, факт моего авторства является новостью даже для Института документации военных преступлений в Хайфе. Однако прошу принять во внимание, что нарисовал сие чудовище, стремясь всемерно упрочить свою репутацию ярого нациста.
Я намеренно сгустил краски, создавая мишень, и за пределами Германии или подвала Джоунза ее и всерьез-то никто бы не принял. Да и нарисовал я ее куда менее профессионально, чем мог бы.
Тем не менее она обрела успех.
Да такой, что просто ошеломил меня.
Гитлерюгенд и новобранцы СС никакими иными мишенями почти и не пользовались, а Генрих Гиммлер даже удостоил меня письменной похвалы. "Благодаря Вашей мишени, я стал стрелять во сто крат лучше, — написал он. — Ибо у чистокровного арийца она не может не вызывать порыва стрелять наповал".
Глядя, как Крафт выпускает по моей мишени пулю за пулей, я впервые понял причины ее успеха. Любительская нечеткость рисунка придавала ей сходство с изображениями, нацарапанными на стене в общественной уборной, вызывая в памяти вонь, тусклое освещение, гулкий резонанс сырого воздуха и гнусную уединенность кабинки — ну точно эхо душевного состояния человека на войне.
Рисунок удался лучше, чем мне бы того хотелось.
Не замечая меня, укутанного в леопардовую шкуру, Крафт выстрелил снова. Стрелял он из "люгера", огромного, как осадная гаубица, но с патронником и нарезкой, подогнанными под малокалиберные патроны. Поэтому выстрелы звучали разочаровывающе тихо. Крафт снова спустил курок, и из мешка в двух футах от головы мишени посыпалась струйка песка.
— Попробуй в следующий раз с открытыми глазами, — посоветовал я.
— О, — воскликнул Крафт, опустив "люгер". — Да ты уже на ногах!
— Как видишь.
— Ужас просто, что случилось!
— И не говори.
— Но, может, оно и к лучшему. Может, мы еще возблагодарим за это Господа.
Почему? — спросил я.
— Потому, что нас вышибло из наезженной колеи.
