— Кем закроемся? — спросил Перкинс.
— Тут без перепряга. Катим по колее.
— Так ведь…
— А как еще!
— Виноват, милорд.
Перкинс надел очки, поморгал, вновь снял и принялся протирать.
— Милорд, не стоит ли вам… перекабаниться?
— На камень?
— Ну… или прочь.
— Прочь… — граф пожевал губы. — Нельзя прочь, никак. Первый встречный навертелит. Слишком рано телега грохнулась… Слишком громко волк завоет.
— Ладно… А хоть на камень — закабанитесь? Здесь-то… ну…
— Думаю, Перкинс, потею. На камне спокойней, но на виду. С обеих сторон: отсюда мешки, оттуда лебеди.
— Нет лебедей!
— Это пока. Скоро приплывут… А от мешков польза, пока мы здесь. На камне ее не будет.
— Милорд, — сказал Перкинс, — дыряво все.
— Дыряво, — ответил граф. — Но проедем.
Они оба глянули на Джо, и тот уже без понукания признал:
— Милорд, я понял немногое. Ситуация скверная, Перкинс предлагал некую передислокацию, вы отказались. Остальное — простите, не уловил.
— Ты — хороший солдат, — сказал Перкинс. Почему-то добавил: — Локоть.
А граф спросил у клерка:
— Носишь обручку?
Тот хлопнул себя по рукаву. Граф кивнул и повторил движение Перкинса.
Затем они распрощались. Пятнадцать воинов, приведенных клерком, остались в замке под руководством Рейнольдса — опытного рыцаря графа. Сам клерк уехал в свой банк вместе с другим рыцарем — Бертом.
Джо при первой возможности спросил у Айви:
— Центральное отделение банка — то, которое в озере стоит?
— Оно и есть.
— И этот Перкинс им командует?
— Кто ж еще.
— Там целая крепость! Выходит, он — важная птица!
— Еще какая.
— По лицу не скажешь.
— Это уж точно, — хохотнул Айви. — Кстати, ты ему понравился.
— С чего ты взял?
Айви пожал плечами — мол, по опыту знаю.
Позже этим днем прибыл другой гость. Он звался бароном Доркастером и настолько отличался от Перкинса, что служба одному господину была их единственной чертою сходства.
Барон Доркастер, хоть и не вышел ростом, но сразу бросался в глаза. Его выделяла голова идеально яйцевидной формы с зеркальною лысиной, а также красный камзол, настолько кричащий, что позавидовал бы любой гвардеец. Барон привел с собой не пятнадцать воинов, а добрых двести, в том числе полсотни рыцарей. В противовес немногословному Перкинсу, барон без умолку болтал:
— Милорд, какое счастье видеть вас целым и невредимым! Мы были в ужасе, в подлинном кошмаре, когда узнали, что сотворила ваша супруга. Как только боги стерпели такое предательство и не разверзли землю под ее ногами! Мои дочки плакали всю ночь, я никак не мог их успокоить. Сын поклялся, что возьмет меч и станет бить северян до тех пор, пока не исчезнет со свету их волчий дух. Милорд, мы вам приносим самые искренние соболезнования и заверяем, что готовы сражаться за вас до последней капли крови!
